нельзя почесть, чтобы Али-паша совсем предан был французам:

он человек хитрый и безмерно обманчивый, старается отделить

себя ото всякой зависимости или, так сказать, быть владетелем;

заметно из его поступков он держит и держать будет ту сторону,

которая сильнее. Ежели здешняя сторона от французов будет

очищена, то он так и останется, а ежели бы (чего однако быть

не может) осилили бы французы и буде бы перешли на

здешнюю сторону, немудрено, что он с ними соединиться может, но

от этого мы весьма далеки и, кажется, безопасны, только Али-

паша всем здесь генерально величайшие обиды и разорения

наносит и все им недовольны, впрочем мне с ним теперь дела

никакого, кажется, нету. И он всегда льстивые и учтивейшие

переписки ко мне доставляет; желает, чтобы я был с ним

в дружбе, и я таковою же учтивою перепискою ему ответствую

и уверяю, что я всегда пользоваться дружбою его желаю.

Федор Ушаков

По всем почтеннейшим письмам вашего превосходительства,

что об чем следует, буду иметь старание соответствовать деятель-

ностями о установлении правления в Корфу*и во всех островах,

нами завоеванных, буду я стараться исполнять, как от вас

означено. Теперь приступаем мы к установлению оных, а когда

я отправлюсь с эскадрою к разным выполнениям, поручу все

оное докончить господину контр-адмиралу и кавалеру Пустош-

кину. Крайне опечален, я был на сих днях полученным от

государя императора именным повелением, генваря от 22 дня

писанным, коим по неожиданным обстоятельствам повелено было

отрядить от меня эскадру с контр-адмиралом Пустошкиным

к острову Сардинии для действия против оного соединенными

силами вместе с англичанами вице-адмирала Нельсона и

неаполитанским флотами. Эскадры отделилось бы от меня более

половины кораблей, а я остался бы здесь с меньшей частию и с

худыми, которые великого исправления требуют, ежели бы сие

высочайшее повеление получил я прежде взятия Корфу, чтобы

я предпринял тогда, делать не знаю, служба, труды мои могли

бы пропасть без деятельностей. Корфу никогда бы мы после

не взяли и десантов французских удержать привозимых сюда

не могли бы, и они последовали бы непременно, но,

благодаря всевышнего, Корфу взята, французы и все окольные месга

устрашены, Анкона трепещет и ожидает нашего приходу и атаки;

там теперь думают о защите себя, а не о нападениях и

укрепляются, а я свободен и собираюсь итти действовать, что я иду

сам с эскадрою на все потребные и необходимо надобные

выполнения. Надеюсь, всемилостивейший государь наш император

не возымеет на меня гневу и простит мне великодушно, ибо

обстоятельства после того совсем переменились, меня ничто здесь

не задерживает; вместо чтобы я остался здесь праздным,

считаю я удобно употребить в пользу хотя небольшую мою

опытность, какого содержания об оном и обо всех моих намерениях

к выполнению всеподданнейший рапорт мой отправляю его

императорскому величеству, со оного полную копию при сем

прилагаю * и прошу всепокорнейше вас, милостивый государь, о

таковом случае и о необходимой надобности, чтобы я шел сам

с эскадрою для лучшей и необходимой пользы общественной,

как вы изо всех обстоятельств сами предвидеть изволите; оное

надобным на случай к моему оправданию, ежели бы что не

понравилось — вашим письмом к светлейшему князю или кому

вы заблагорассудите меня оправдать ревностным моим усердием

к пользе и службе его величества. Таковым вашим благодеянием

почту себя наивсегда обязанным, в прочем имею честь быть.

Пленные мальтизцы на кораблях на эскадре Блистательной

Порты просят милосердия, чтобы их освободить, так как все

острова Мальты жители преданы теперь союзным державам,

потому и они уповают получить свободу и также завоеванных нами