мы подняли оба вместе. Следовательно и останутся сии крепости

на том же самом основании, как учреждены нами и прочие

острова безо всяких других товарищей; Али-паша мучил нас во

все время обманчивыми переписками в проволочку, весьма

долгое время отвлекал нас обманчивостию своею и препятствиями

от вспоможения других, мы всячески хотели с ним согласиться,

но кроме обмана от него ничего не произошло; он, надеясь, что

успел уже оными и торжествовал против нас своею гордостию,

отказался формально нам помогать; на учтивое мое к нему

письмо о просьбе присылки его сына и войск отвечал, что на

каком основании он себя располагает во взятии Корфу, —пи -

сал к Кадыр-бею и Махмут-ефендию, что Корфу без него, без

25-ти тысяч его войска взять нельзя, требовал, чтобы поручено

было взятие ее ему, и чтобы прислать к нему комиссара,

денежную казну для жалованья его войскам, артиллерию и прочие

. военные припасы, и когда предписано будет Корфу брать ему,

тогда он и пойдет. Махмут-ефендий тогда же, объявя мне об

оном, и ныне тоже объявляет, что со оных писем и его

требованию он представил Блистательной Порте Оттоманской,

следовательно об оном известно; и по всем таковым неприятствам его

к нам участником нисколько в Корфу он быть не может, и я до

того его не допущу; теперь под скрытыми видами умножает он

сюда присылкою свое войско или для того, чтобы показать

будто его было больше, а все говорят, даже некоторые при Ка-

дыр-бее объясняются, что намерен он вести сюда десять тысяч

или больше и произвесть худые дела противу нас. Я в то ж

время объяснился об оном с Кадыр-беем и Махмут-ефендием;

ежели он предпримет таковую дерзость, я почту это открытием

его бунта против Блистательной Порты и противу нас, и [на]

все его суда, на которых переправляться будут сюда его войска,

ежели они и с ним будут вместе, пошлю военные суда, и велю

их потопить для прекращения всякого неприятства, чинимого

с его стороны, и раздоров войск его противу жителей здешних,

дабы не случилось междуусобной войны, ибо они друг друга

совсем терпеть не могут, о чем уже я многократно объяснялся;

просил я Кадыр-бея и Махмут-ефендия, чтобы албанцам али-

пашинским заплатя все что следует, даже и дав награждение за

их службу при вылазках за удерживание неприятеля и за

недопущение его к разным помешательствам производимых действий

с батарей, потом чтобы непременно приказать им чрез три дня

отправиться в свои места; три дня после того уже прошли,

а исполнения я никакого не замечаю, кроме как те же слухи

умножаются о Али-паше и о его намерениях. По таковым

обстоятельствам, чтобы сии албанцы не произвели худых своих на-

мерениев и пока мы еще не исправились судами к отправлению

французского гарнизона готовящимися, чтобы они не

покусились предпринять чего либо важного вместе с французами;

городские ворота с сухого пути по сие время содержим мы с Ка-

дыр-беем и с Патроиа-беем запертыми, не впуская в них

никого; обыватели города и все в нем находящиеся, боясь послед-

стоиев, таковую нашу предосторожность даже обожают своею

бдагодарностию, но прочие считают, что город и крепости по сие

время блокируются албанцами Али-паши, распускают все слухи,

что Али-паша точно с войсками своими будет к ним на помощь,

чего, я почитаю, быть никак не может, ибо я его ни до чего

худого отнюдь не допущу, да и сам он не может иметь столько

духу, чтобы повергнуть себя в пропасть неминуемую. Я

покорнейше прошу ваше превосходительство обо всем оном с

Блистательной Портою объясниться и Али-пашу удержать от его наме-

рениев, ибо всегда он с французами имел переписку, что и

в письмах, взятых мною от французов в Мавре, значится; здесь

может быть на несколько времени моим бдительным старанием

она была приудержана, и может быть он теперь потерял

надежду себя удержать в границах, но теперь старается он