что батюшка меня к себе требует зачем-то.

Учитель пожал плечами, но потом вспомнил, что

четверым ученикам, в том числе и Эчуку,

учитель велел прийти в церковь <<искупать грех>>.

Может, там что произошло? Вениамин Федорович

спросил:

—Сам-то Эчук что говорит?

—Ничего не говорит. Сказал только, что батюшка

велел мне к нему прийти. Уж не знаю, зачем...

—Больше ничего не говорил?

—Ничего.

—Иди-ка домой и приходите ко мне вдвоем

с сыном. Разузнаем, что случилось, посоветуемся.

—А к батюшке мне сейчас сходить или погодить?

—Погоди.

Эчук рассказал учителю о том, как священник

заставил их работать в своем саду, словно батраков,

и о своем разговоре с ним насчет марийской пятницы.

—Ладно, я поговорю с отцом Иваном,—

сказал Вениамин Федорович.

Когда Вениамин Федорович еще только принял

заведование Мари-Турекским училищем, он заявил

на педагогическом совете:

—Уважаемые коллеги, страх наказания не помогает

ученику в учебе, а наоборот, отвращает

от нее. Наиболее успешно учитель сможет передать

знания ученику только тогда, когда ученик его

любит и уважает, а не тогда, когда боится.

Учителя поддержали нового заведующего, и с

тех пор наказания из училища были изгнаны. Поэтому

поступок законоучителя вызвал у Вениамина

Федоровича возмущение.

Как только законоучитель появился в школе,

Вениамин Федорович пригласил его к себе. Разговор

он начал не со вчерашнего наказания учеников.

—Отец Иван,—сказал Вениамин Федорович,— старшеклассники хотят посадить фруктовый сад.

—Ну что же,—неопределенно ответил законоучитель,

как бы выведывая, нет ли в словах заведующего

какого подвоха.

—Да вот земли у школы нет. А начинание

достойно всяческой похвалы. Не так ли, батюшка?

—Хорошо то, что угодно богу,—сказал священник.— Кто же из учащихся, позвольте спросить,

высказал такое желание?

—Вася Мосолов у них затейник.

—Почтительный отрок, трудолюбивый. Ну что ж,

благослови, господи, их труды. Вот только бы

не пристал к ним Александр Прокопьев. Как говорится,

поганая овца все стадо портит.

Вениамину Федоровичу очень хотелось тут свернуть

разговор на Эчука, но он удержался, потому

что нужно было закончить дело с землей под сад.

—Так вот, батюшка, у школы своей земли нет,

зато пустует большой кусок церковной земли; весь

косогор, обращенный к пруду, каждый год зарастает

бурьяном и чертополохом. Отдайте эту землю под

сад. Детям радость и польза, вам благодарность

и честь.

Но священника предложение учителя совсем

не обрадовало.

—Церковную землю отдать этим сорванцам? — вскочил отец Иван со стула.—Не отдам! Да и закон

не позволяет передавать кому-либо церковную

землю.

—Вы, отец Иван, любите повторять слово << закон>>,

часто ссылаетесь на законы, тогда объясните,

по какому закону вы заставили учеников вчера

работать в вашем саду?

Священник нахмурился, глотнул воздуху и

выкрикнул:

—Да ты понимаешь, с кем разговариваешь,

молодой человек?

—С вами, отец законоучитель,—ответил Вениамин

Федорович.—Вы сейчас находитесь в стенах

школы, в которой преподаете учебный предмет

<<закон божий>>. Вы —учитель, я —заведующий

школой.

—Ну и заведуй своей школой, а в мои дела

не суй носа! Я тебе не учитель, я —священнослужитель,

духовное лицо.

—В церкви вы священнослужитель, здесь — учитель. Здесь ваши обязанности и права точно

такие же, как у всех остальных учителей. Мы

постановили избегать наказаний, вы же под видом

наказания эксплуатируете детский труд.

—Ты на меня не очень-то! Молод еще, зелен!

—Я вынужден о вашем вчерашнем поступке

написать рапорт инспектору.

—Пиши, пиши...

Вечером Вениамин Федорович сел писать рапорт

инспектору. На сердце у него было тяжело. <<Все