каждый год бывают.

—Сравнил тоже! О черемухе никто не заботится,

никто ее от холода не защищает.

—А картошку?

—Картошка у меня в шубе.

—В кожуре, хочешь сказать?

—Не в кожуре, а в шубе.

—Смеешься?

—Вовсе не смеюсь. Я сам на нее шубу надел.

Вот слушай, как я это сделал.

—Ну расскажи, расскажи,—недоверчиво проговорил

Эчук.

—Я выкопал ямку глубиной в полторы четверти.

Сначала насыпал туда около двух вершков рыхлой

земли, на нее положил слой навоза, тоже толщиной

примерно в два вершка, потом посадил картошку

и опять засыпал рыхлой землей. Навоз греет картошку.

Чем тебе не шуба?

—Здорово! На будущий год я тоже попробую,

как ты.

—Конечно, попробуй. У тебя тоже получится.

Вот я тебе сейчас все объясню и покажу.

—Я ведь к тебе по делу пришел,—перебил

друга Эчук.

Для Васли не было большего удовольствия, чем

поговорить про свои опыты, объяснить кому-

нибудь, что он делает, поэтому ему стало досадно,

что Эчук не хочет его слушать.

—По какому делу? —спросил Васли.

—Завтра отец едет в Уржум. Хозяин его посылает.

И меня берет с собой.

—Счастливый ты, Эчук, город увидишь...

—Айда с нами! Я и пришел тебя позвать.

Васли заулыбался, но тут же согнал улыбку

с лица.

—Чтобы ехать в город, нужны деньги, а у отца

даже налоги уплатить нечем.

—Зачем тебе деньги? Возьмешь с собой еды на

три дня: каравай хлеба, вареной картошки, еще

чего-нибудь —и хватит.

—Без денег нельзя,—возразил Васли.—В городе

на квартиру станешь —надо платить деньги,

чаю захочешь попить —тоже плати. Нет, никак

не могу поехать.

—Жалко...—вздохнул Эчук.—Ну ладно, как-

нибудь в другой раз поедем.

—Знаешь что,—сказал Васли,—есть у меня

мысль сделать одно хорошее дело.

—Какое?

—Посадить школьный сад. Принесем из лесу

ягодных кустов: смородины, малины. Огород свой

разобьем, будем опыты ставить.

—Школьный двор маленький, там сажать негде,— возразил Эчук.

—Зато рядом, у церкви, земля пустует, бурьяном

заросла.

—Чтобы на ней сажать, надо получить разрешение

отца Ивана. Ты пойдешь у него просить?

—Нет,—покачал головой Васли.

—Я тоже не пойду,—сказал Эчук.

—Как же быть?

—Может, попросить Вениамина Федоровича поговорить

с ним? —предложил Эчук.

—Правильно! —подхватил Васли.—Сегодня

же попросим, он не откажет.

Днем светило солнце, было очень тепло, но к

вечеру похолодало. Васли уже лег спать, когда

со двора пришел отец и сказал:

—На улице-то прямо мороз, хоть шубу надевай.

В

асли накинул шубенку, выскочил на крыльцо.

От дневного тепла не осталось и следа. Голые ноги

ожгло холодом. Васли дохнул, изо рта заклубился

пар. Мальчик чуть не расплакался.

—Папа, что же делать? Моя картошка, наверное,

сегодня померзнет.

—Не горюй, сынок,—успокоил его отец.— Теперешний холод —не осенние заморозки. Очень

нужна ему твоя картошка! Если бы цвела, цветы

могли померзнуть, а ботва ему ни к чему, посмотрит

на ботву и отвернется.

—Правда? —обрадовался Васли.

—Конечно,—улыбнулся отец.

—Чего же тогда смеешься?

—Радуюсь, что ты мал, а уже настоящий крестьянин.

У настоящего крестьянина и должно быть

такое беспокойное сердце, как у тебя. Только тогда

земля признает его своим хозяином.

йыван Петыр как раз такой, настоящий крестьянин,

и детей он старается вырастить такими же, как

сам. <<Птица славна песней,—говорит йыван Петыр,— крестьянин —детьми, любящими землю>>.

Когда весной он увидел Васли, старательно готовящего

грядку под картошку, он очень обрадовался

и даже соседям похвалился, что, мол, сын затеял

вырастить раннюю картошку <<по науке>>.

Г л а в а V

ПОП ИВАН ДЕРГИН