Черное существо отступило на шаг, на мгновение Арнвиду показалось, что оно выросло, превратилось в тень до неба, держащую в руке нечто круглое, исторгающее дым.

А потом все исчезло. В вышине прозвучал и затих хлопающий звук многих крыльев.

– Он ушел? – Ицкоатль осторожно поднял голову, огляделся.

– Кто это был? – поинтересовался Арнвид.

– Великий и могучий Черный Тескатлипока, тот, кто смотрит на нас с севера, – нараспев продекламировал жрец, – хозяин темного неба и ночного ветра, тот, кто видит все в дымящемся зеркале. Насылающий болезни и несчастья, дарующий победу и успех…

– Ладно тебе, – Арнвид махнул рукой, зевнул с тягучим завыванием. – Понятное дело – бог. Но почему у него нет головы?

Ицкоатль поперхнулся, глаза его выпучились, он спешно замахал руками.

– Хватит вопросов! Вы и так разговаривали с ним непочтительно и наверняка вызвали его гнев!

– Да ладно, я чего? – эриль сделал оскорбленную мину. – Вон Один без глаза живет – и ничего. А ваш значит без головы…

Ингьяльд спал, осоловев от сытости. Воины-хуастеки поднимались с земли, оглядывались, точно не веря, что грозное божество удалилось, в глазах, обращенных на Арнвида, плескался страх.

Текущая рядом с тропой речушка журчала негромко и музыкально, а сквозь прозрачную воду можно было разглядеть каждый камешек. От воды веяло свежестью, вдоль берега тянулась полоса густого кустарника, в то время как над сухими пустошами ветер носил облака пыли.

Третий день викинги шли по холмистому плато, со всех сторон синели горы, и все вокруг дышало таким покоем, что даже кровожадный Нерейд перестал ныть, что пора бы с кем-нибудь сразиться.

Тропа не выглядела заброшенной, но от самых хуастекских владений они не встретили никого. Сначала Ивар беспокоился, а когда спросил проводника, тот ответил, что середина лета, когда жара достигает пика – не лучшее время для путешествий.

Хуастек держался настороженно, сам в разговоры не вступал, на привалах сидел в одиночестве и даже ел отдельно.

– Что это там, впереди? – спросил Ивар, когда над южным горизонтом поднялась гряда зеленых холмов.

– Земли тольтеков, – не очень охотно сообщил проводник. – Народ это древний, но малочисленный и не воинственный, хотя, говорят, тысячелетия назад они были очень сильны.

Холмы приближались, стали видны прямоугольники обработанных полей, тянущиеся к солнцу побеги кукурузы, ходящие между ними люди – невысокие, узкоплечие и темноволосые, в длинных одеяниях из хлопка.

На чужаков они смотрели без особого страха, тут же возвращались к работе.

– Не боятся, что нападем? Надо же, – удивился Нерейд.

– Только глупец отважится пойти войной на тольтеков, – хуастек посмотрел на рыжего викинга с укором. – Их защищает древнее чародейство, созданное первыми правителями этих мест. Любой, кто убьет или возьмет в плен тольтека, погибнет в том же месяце от жуткой болезни, разъедающей внутренности, и земля не примет его прах!

– Удивительно, – сказал Ивар. – Хотя отважных бойцов из Северных Земель это не остановило бы.

Дорога поднялась на вершину одного из холмов. Забравшиеся на нее викинги увидели раскинувшийся внизу город. Раздались удивленные возгласы, все остановились в изумлении.

Огромный, точно Миклагард, он выглядел наполовину разрушенным. Высилась в центре исполинская пирамида в шесть этажей, рядом поднимались здания поменьше, изящные, ажурные, блестящие под лучами солнца. Вдоль широких дорог тянулись развалины еще более величественных строений, из руин торчали изваяния и стелы.

– Это Толлан, – сказал проводник.

– Мы должны зайти туда, – проговорил Ивар.

– Нет, – проводник нахмурился, покачал головой. – Помните о проклятии!

– Мы же не собираемся никого убивать? – конунг глянул на хуастека с удивлением. – Просто посмотрим и уйдем.

– Ладно, – проводник сдался. – Но Толлан лежит в стороне от нашего пути, так что потеряем время.

– Ничего, на такое зрелище его не жалко… – хмыкнул Ульв.

Спустились по склону, миновали рощу низкорослых деревьев с жесткими узкими листьями. У самой окраины города встретили группу тольтеков, бредущих спокойно и печально, глядя куда-то в землю.

Ивару, несмотря на гладкие лица и волосы без седины, они показались чудовищно старыми.

– Какие-то они… полупрозрачные, что ли, – заметил Нерейд.

– Такое ощущение, что их почти нет, – добавил Рёгнвальд. – Как и города.

Окраины Толлана выглядели громадной свалкой, оставшейся после строителей-великанов. Из хаоса каменных блоков, постаментов и обломков статуй поднимались небольшие пирамиды, прямоугольные, квадратные, и даже круглые, с обрушившими лестницами, обвалившимися украшениями.