Берег тянулся в обе стороны ровный, словно лезвие меча, на юге виднелась деревня, от нее к хуастекам спешили какие-то люди.

– Неужто передерутся? – с надеждой спросил Ингьяльд. – А мы под шумок удерем, клянусь ушами Фреки.

– Размечтался, – буркнул Арнвид.

Глава посольства вышел вперед, поднял руки, показывая, что в них нет оружия, и бегущие по берегу люди, вооруженные мечами и облаченные в длинные, цветастые накидки, перешли на шаг.

– Кто вы такие? – спросил передний, багроволицый толстяк, по лицу которого стекали крупные капли пота, а в ушах колыхались золотые серьги, украшенные кусочками бирюзы.

– Послы из страны хуастеков к великому императору народа мешиков.

– Вот как? – в голосе толстяка появилось уныние. – Это вам что, в Теночтитлан надо?

– Именно, – глава посольства кивнул. – И как можно быстрее.

– Видит Тлалок, все люди на счету, работы в полях полно, а тут еще всякие… – проворчал толстяк. – Пойдемте, я дам вам лодки и гребцов…

Развернувшись, он зашагал обратно к деревне.

– Это кто такой? – спросил Арнвид, когда посольство двинулось следом.

– Староста, – объяснил Ицкоатль. – Хотя у ацтеков и сам император носит тот же титул…

Деревня приблизилась, стали видны покачивающиеся на воде лодки, связанные из тростника, возившиеся около них люди в набедренных повязках и обернутых вокруг головы кусках ткани.

– Секоатль, Акамапичтли, – принялся командовать толстяк. – Отвезете посла и его свиту в Теночтитлан, доложите куда следует.

В выглядящую хлипкой лодочку Арнвид вступил с некоторой опаской, тростник затрещал, а когда внутрь шагнул Гримгельмир, то утлое суденышко просело и закачалось.

Ацтеки побледнели, отпрыск Вафтруднира оскалил черные зубы.

В лодку с викингами сели шестеро гребцов и столько же воинов, расположились вдоль бортов. Весла опустились в озеро, и берег потихоньку начал отодвигаться.

Вода плескала о борта, напоминая о той, что омывает днище плывущего по морю драккара, и Арнвид не удержался, перевесился через борт, опустил связанные руки в серебристые волны.

Невольно поднес ко рту, лизнул, глаза удивленно выпучились.

– Что такое, наставник? – всполошился Ингьяльд.

– Вода соленая, как в море, – эриль все глядел на собственные ладони, словно не веря глазам.

– Тецкоко, – сказал один из ацтеков значительно.

Солнце неспешно перемещалось по небу, вокруг вершин на западе росли облака, лодки скользили на юг. Навстречу попадались точно такие же, а то и более крупные, одни плыли пустыми, в других виднелись кучи мешков и глиняных посудин.

Гребцы переговаривались, смех далеко разносился над водной гладью.

На юге появилось и начало увеличиваться облачко, будто севшее прямо на озеро. Низ его был зеленым, верх более светлым, роящимися вокруг мушками казались десятки лодок.

– Город, – сказал Гримгельмир без обычного презрения. – Он что, построен на воде? Этого не может быть!

– Теночтитлан, – хмыкнул кто-то из ацтеков.

– Столица мира, – добавил другой.

Облачко увеличилось, стали видны поднимающиеся к небу стройные башни, пирамида, такая большая, что на вершине убрались два здания, ее сестры поменьше, разбросанные между одноэтажных зданий с плоскими крышами.

Сады вокруг Теночтитлана в самом деле плавали на воде, опираясь на засыпанные землей плоты, по ним ходили люди, копались в зелени, собирали что-то в большие корзины.

На север и юг от города тянулись дамбы, ограниченные рядами вбитых в дно свай, по ним нескончаемым потоком тянулись носильщики, нагруженные тюками и свертками.

На воде было не протолкнуться от лодок и плотов, внутрь города уходили каналы, параллельно им шли улицы, виднелись мосты и тянущаяся куда-то на запад исполинская каменная труба на опорах.

– О боги… – голос Ингьяльда дрогнул. – Как прекрасно. А что это за здоровая штуковина?

– Акведук, чтобы подводить воду, – сказал ближайший гребец. – Тот, кто пьет из озера, живет очень недолго.

От стоящей у самой воды башни отделилась большая лодка, двинулась наперерез, с нее замахали руками.

– Встречают, – вздохнул Арнвид. – Хоть это и выглядит как муравейник, охваченный безумием, без порядка никак не обойтись…

Приплывшие с севера лодки остановились, явившаяся от башни подошла вплотную.

Сидящие в ней воины могли похвастаться высокими шлемами, в руках держали луки и топоры с лезвиями из меди. На хуастеков глядели с нескрываемым презрением, с главой посольства разговаривали надменно.