Безудержный консерватизм характерен не только для историков: к сожалению, он проявляется в почти каждой из современных наук. Как писал М.М. Постников, научный консерватизм явление того же порядка, что и преследование инакомыслящих. Учёные с той же яростью отстаивают свои догмы, с которой в своё время сжигали на кострах еретиков и уничтожали в ходе религиозных войн сомневающихся в религиозных догмах. Поэтому в науке, «чтобы новые идеи победили и стали общепризнанными, нужны очень большие усилия и долгое время».

В естественных науках, при всём их консерватизме и яром сопротивлении новому со стороны достигших академических или административных высот учёных и чиновников от науки, дискуссии относительно новых идей всё-таки возможны. И они ведутся с упором на логику и деловые аргументы. Ниже мы рассмотрим пример из естествознания: случай, когда официальная наука сначала вела себя в точности, как себя ведёт в наши дни историческая паранаука, но потом произошла смена парадигм, в результате чего соответствующая естественная наука не только не умерла, но даже расцвела и обогатилась новыми идеями. Кто знает, может быть, этот пример покажет некоторым, что не так-то и страшен чёрт сомнения, как его малюют жрецы легендарно-культового знания о прошлом.

Когда в ноябре 1930­ года немецкий учёный-естествоиспытатель, известный полярный исследователь Альфред Вегенер (1880-1930) пропал без вести во время экспедиции своей третьей научной экспедиции в Гренландию, его теория дрейфа материков существовала уже двадцать лет.

Первые замыслы по поводу этой теории возникли у него во время первой из трёх экспедиций в Гренландию (1906-1908). Он начал пропагандировать свои взгляды в 1910 году и впервые опубликовал свою гипотезу в 1912-м. Далее он в течение двадцати лет приводил всё новые и новые палеонтологические, климатологические и геологические подтверждения своей гипотезы. Вторая экспедиция в Гренландию в 1912-1913 годах и его многочисленные другие исследования подтверждали теорию дрейфа материков. Но все эти годы она единодушно отвергалась учёными, специалистами по геологической истории Земли, несмотря даже на то, что одного взгляда на глобус достаточно, чтобы увидеть линию разлома между Африкой и Южной Америкой.

Геологической науке понадобились почти шестьдесят лет для того, чтобы признать очевидное и перестать отмахиваться от фактов!

И не то, чтобы Альфред Вегенер был выскочкой-самоучкой, не имеющим отношения к академическим кругам. Его работы по термодинамике атмосферы быстро нашли признание. Его ценили и как создателя новых геофизических инструментов. В 1919-м он возглавил отдел в Немецкой Службе Морского надзора и стал одновременно профессором Гамбургского университета. С 1924 года он – профессор старинного университета г. Граца в Австрии.

Нет, просто историческая геология всё это время не могла преодолеть свой, присущий ей, как и любой другой науке, консерватизм, основанный на предпочтении мнений авторитетов любому новому мнению, как бы хорошо оно ни было научно обосновано. У науки своя псевдологика, которая позволяет ей десятилетиями, даже столетиями стоять на пьедестале собственного изготовления и отвергать любые разумные доводы под предлогом их «ненаучности». Всё, что противоречит текущим «научным» догмам, априори считается ненаучным.

В первые тридцать пять лет после смерти Вегенера его теория замалчивалась или – реже – «опровергалась», пока в конце 1960­х не выяснилось, что только она способна объяснить несоответствия между данными о магнетизме геологическох пород на разных континентах. С тех пор ей было найдено множество разных дополнительных подтверждений, зоологических и вообще естественнонаучных, в том числе и палеонтологических: например, кости древних животных разбросаны по континентам и островам в зависимости от отдрейфовывания последних друг от друга. Ясно, что состоящая из большого числа умных и работоспособных людей научная общественность способна найти больше аргументов, чем учёный-одиночка, даже если последний и подозревается не без основания в гениальности.

Убила ли теория дрейфа материков геологическую историю Земли? Привела ли она к жуткой катастрофе в естественных науках? Умерли ли учёные, не успевшие вскочить на устремляющиеся вдаль материки или хотя бы скользящие по морю магмы континентальные платы, с голода? Остались ли все они без работы и средств к существованию? Нет, ничего страшного не произошло!

Наоборот, теория Вегенера обогатила науку пониманием динамики тектонических плат, сделало её более адекватной и практически более полезной. Не случилось и страшных потрясений в жизни специалистов по геологической истории нашей планеты: новые поколения геологов учили студентов теории Вегенера, разрабатывали её, применяли её в геологической практике. Старые же профессора и доценты находили себе немало занятий в тех областях геологии, которые не были столь спорными и мало задевались новой теорией.