Ардуэн утверждал, что практически все античные произведения написаны католическими монахами, начиная с XIII века. Иными словами, он классифицировал соответствующие произведения как фальшивки или апокрифы (произведения, приписываемые не тем, кто их написал, а изредка реальным, чаще же всего вымышленным представителям прошлых эпох). Он писал также о фальсификации почти всех «древних» монет, «старинных» произведений искусства, «старых» высеченных в камне надписей и, что особенно важно, всех документов вселенских соборов, якобы предшествовавших Триентскому (1545-1563).

Жан Ардуэн утверждал, что Иисус Христос и его апостолы, если они вообще существовали, должны были произносить свои проповеди на латыни. Он был уверен в том, что греческие переводы Нового и Старого Завета были сделаны много позже, чем считается церковью. В числе других подвергшихся фальсификации классиков христианства он называл и св. Августина, истинности произведений которого не признавал.

Даже на занятия Ньютона хронологией Ардуэн отреагировал в том же стиле полного отрицания историчности глубокой старины. Познакомившись с напечатанной во Франции без разрешения автора сокращённым текстом книги Ньютона об исправлении хронологии, Ардуэн обратился к нему с письмом, в котором призвал Ньютона отказаться от представления о не существовавших на самом деле «древних» временах. Сожжение Трои Ардуэн считал разрушением Иерусалима, что перекликается с точкой зрения Фоменко относительно идентичности древних Трои, Иерусалима и Константинополя.

Конечно, высказывания Жана Ардуэна подвергались критике, но в основном весьма приглушённой. Складывается впечатление, что и сами критики прекрасно знали, что он прав: ведь сравнительно недавнее издание апокрифированных, приписываемых более древним авторам произведений было общепризнанной «гуманистской» нормой.

Даже самые ярые его критики признавали, что при том уровне учёности и при том высочайшем авторитете в научном мире, которым пользовался Жан Ардуэн, у него не было необходимости искать дополнительной известности на скользкой колее критиканства, не было нужды баловаться раздражающими церковь и науку разоблачениями. Только глубочайшая убеждённость в правоте хронологической и историографической критики могла подвигнуть Ардуэна на его противостояние со всей канонической исторической наукой и теологией.

Большинство произведений Жана Ардуэна, в том числе и изданных посмертно, были запрещены церковью в 1739-1742 годах, включены в индекс запрещённых книг. С этого началось их замалчивание. Современные историки, делающие вид, что они никогда не слышали о существовании Ардуэна, не говоря уже о его критической аргументации, оказываются достойными учениками католической инквизиции, внутреннее родство с которой они демонстрируют и своим отношением к современным критикам хронологии и историографии.

После смерти Жана Ардуэна большинство разоблачённых им «старинных» источников было постепенно «реабилитировано» и входит сегодня в фонд исторических произведений, всерьёз воспринимаемых исторической наукой (надо же ей чем-то заполнять выдуманные столетия и тысячелетия!). Аналогичная реабилитация всех «исторических» писателей уровня Козьмы Пруткова является характерной особенностью развития исторической «науки». Так, придуманная немецкими гуманистами (нужно же им было хотя бы попытаться встать на одну ступеньку с итальянскими коллегами, напридумывавшими целые исторические эпохи), немецкая поэтесса Розвита фон Гандерсхайм (якобы Х века) – писавшая, кстати, на прекрасной латыни, характерной для конца XV века – продолжает гулять по учебникам немецкой литературы в качестве немецкого литературного классика. И это – несмотря на неоднократные разоблачения этой фальшивки критическими авторами XIX и XX-го столетий.

Рис. Римский император Август. Хорошо побритый и одетый в прекрасно выкованной панцирь работы XVI века. Путешествовал ли он лично каждое утро на машине времени в эпоху Ренессанса для бритья, или отправлял туда время от времени своих доверенных лиц за покупками, историки утаивают. Похоже, что римских золотых монет хватило на бритву, но не на обувь для первого римского императора. Неужели ботинки стоили в эпоху Скалигеров так много! Не потому ли рисовали тогда выдающихся личностей в основном выше пояса?

Историки замалчивают и работы швейцарского филолога Роберта Балдауфа, который в конце XIX века, исследуя «античные» и другие «старинные» рукописи в одной из богатейших средневековых библиотек мира в швейцарском монастыре Сант Галлен, пришёл к выводу, что все они без исключения написаны в эпоху Возрождения. Результаты этих своих исследований он напечатал в самом начале ХХ века в двух книжках, которые вот уже сто лет тотально игнорируют историки. Но ни один из них ни разу не предпринял попытки уличить Балдауфа в ошибках или неверных утверждениях. Ни один ни за что не согласится взять эти книжки в руки, ибо заранее знает, что всё в них написанное – для истории неприемлемо. Гораздо проще и эффективнее замалчивать неугодное, чем аргументированно отвергать.

Историки «не замечают» и три толстых тома, написанные в 1930-е и 1950-е годы немецким критиком дипломатики (науки о дипломах, о старинных документах типа дарственных) Вильгельмом Каммейером. В них он убедительно показал, что все дарственные, приписываемые периоду ранней немецкой истории, ранней христианской истории и истории франкских королей, являются более поздними подделками. Их создавали ради придания многовековой, даже тысячелетней «истории» католической церкви и связанным с нею фантастическим правителям.