Не решаясь критиковать Каммейера содержательно (ни одной работы по обоснованному опровержению его аргументов мне найти не удалось!), историки делают вид, что написанной им критики просто нет на свете. И это при том, что в Германии его книги выходят многотысячными тиражами, так что тысячам и тысячам читателей его книг становится ясно, что за птица эта «наука» ИСТОРИЯ. А у историков нет иного выхода, кроме как молчать, словно воды в рот набрав, делая вид, что никакого Каммейера никогда на свете не было.

Дело не ограничивается фальшивками, разоблачёнными Каммейером. В «Истории под знаком вопроса» я рассказал о многообразии фальшивок как по их характеру, так и по их географической распространённости. После разоблачения такие фальшивки на какое-то время исчезают из поля зрения, но со временем многие из них постепенно снова вводят в «научный» оборот. Ни историки, ни общественность не в состоянии уследить за всеми возвращёнными в «лоно достоверности» подделками. К тому же историки сознательно не придерживаются стандарта высшей подозрительности, а, наоборот, придумали себе никак не доказанное общее правило, что, мол, фальшивки составляют такое несущественное меньшинство на фоне многообразия достоверных источников, что ничего страшно не произойдёт, если и впредь пользоваться этими несколькими не совсем корректными источниками.

Статистику они сознательно отказываются вести: зачем лишние хлопоты?! Так как историки воспитаны в слепой, чисто религиозной по характеру вере в свою «науку», то считают аксиомой, что все доводы критиков, разоблачителей и противников использования фальшивок кто-то из коллег-историков давно уже опроверг, и можно со спокойной совестью забыть про «зловредные козни критиканов». Не обращать внимания на их аргументы и сообщаемую ими критическую информацию.

В самом начале ХХ века, будучи узником одного из царских казематов, в которых он в общей сложности провёл более 25 лет, великий русский естествоиспытатель и энциклопедист (химик, астроном, астрофизик, физик, геофизик, математик, метеоролог, биолог, филолог и пр., и пр.) Николай Александрович Морозов (о его жизни и творчестве см. [Валянский]) установил, что судя по астрономическим ретрорасчётам, начало христианства следует перенести по крайней мере на три века ближе к нашим дням (см. [Морозов1]). Он обосновал этот вывод в своей опубликованной в 1907 году книге [Морозов2] и напечатал впоследствии ещё восемь книг на тему о том, как астрономия и другие естественные науки вместе с исторической критикой опровергают расхожие представления историков и используемую ими абсолютно необоснованную хронологию.

Последние семь из этих книг (сегодня они доступны читателю в основном благодаря репринту [Морозов2]) вышли уже в советское время и составили монументальный труд под общим названием «Христос» и с надзаголовком «История человеческой культуры в естественнонаучном освещении». Основные тома были опубликованы в 1920­е годы и в начале 1930-х годов.

После этого у автора начались трудности с советской властью, которая полностью встала на сторону традиционных легенд и мифов историков, выдаваемых ими за достоверное описание прошлого. В результате задуманные Морозовым последующие тома «Христа» не были напечатаны при его жизни, а некоторые из рукописей были конфискованы (точнее, выкрадены) властями. Эти три тома смогли увидеть свет только в начале нынешнего века (см. [Морозов3-5]).

В течение первых 35 лет после смерти Н.А. Морозова, последовавшей в 1946 году, его теория замалчивалась или – реже – «опровергалась», пока в конце 1960-­х годов ею не стали всерьёз заниматься московские математики. Известный математик, лауреат Ленинской премии Михаил Михайлович Постников познакомился с «Христом» в 1965 году и пытался обсудить соображения Н.А. Морозова с историками профессионалами. Но не тут-то было! Кроме ругани и идиотских заявлений типа «Мы не лезем в математику, не лезьте и вы в историю» (реакция Льва Гумилёва), ничего ему от историков добиться не удалось.

Я позволил себе назвать приведённое заявление идиотским (кстати, Постников считал, что Гумилёв в принципе прав, поскольку сами историки давно должны были заняться пересмотром своих фантастических моделей прошлого), ибо прекрасно знаю об открытости математики для людей любых профессий. Ничего, кроме благосклонного отношения и желания помочь ему, историк, желающий разобраться в математике, не встретил бы. Любой мало-мальски интеллигентный математик (конечно, бывают и в математике дураки и снобы!) постарался бы ответить историку на возникшие у него вопросы, был бы рад возможности потренироваться в популярном изложении самых современных и сложных математических идей.

Я знаю, о чем говорю, из собственного опыта. В своё время Юрий Михайлович Лотман, известный тартуский историк культуры, попросил меня прочитать спецкурс по современной математике его студентам, а сам неоднократно обращался ко мне за консультациям в ходе чтения литературы по семиотике и своих попыток понять основные идеи современной математики. Кстати, именно Ю.М. Лотман опубликовал в своём семиотическом сборнике в Тарту первую статью М.М. Постникова и А.Т. Фоменко, положившую начало многочисленным публикациям А.Т. Фоменко и его соавторов на тему новой хронологии.