— Понимаешь… — мягко заметил Харкрофт, — она так страдала в последнее время. Эта ее болезнь… Наверное, она и есть причина всего произошедшего. Знаешь, после того, как она родила ребенка… Врач сказал, что у некоторых женщин после родов это случается. Что-то связанное с чрезмерным возбуждением, которое не выдерживает женская чувствительность. Она была сама не своя после рождения Джереми. Женский разум такой хрупкий и деликатный, ты понимаешь… Она сильно изменилась за время вынужденного пребывания в постели после родов. Стала менее послушной, более возбужденной. С нею постоянно случались истерики.

Харкрофт пожал плечами. В этом жесте промелькнуло столько беспомощности и отчаяния, что Кейт невольно скривила губы. Уж кем-кем, а беспомощным Харкрофт не был. Кейт подавила настоятельное побуждение схватить своей деликатной женской ручкой стоявшую рядом масляную лампу. Она ощущала возбуждение и стремление быть непослушной прямо сейчас… Так почему бы ей не пойти на поводу у своей деликатной женской чувствительности и не запустить эту тяжелую бронзовую лампу прямо ему в голову?

Однако, какое бы удовлетворение ни принесло ей это несложное упражнение, оно вряд ли бы решило проблемы Луизы.

— И нет, — продолжил Харкрофт, повернувшись к Кейт, — нет никаких признаков насилия. Кто бы ни забрал ее… — В его голосе появились резкие, неприятные нотки, и он закончил свою речь, смотря Кейт прямо в глаза. — Кто бы это ни был, он собрал чемоданы для Луизы и тщательно упаковал все детские пеленки. Они взяли также и моего сына, и кормилица не слышала при этом ни звука, ни крика, которые бы, несомненно, насторожили ее.

— О нет! — воскликнула Кейт. Она натянула на лицо маску искренней симпатии и сочувствия и достойно встретила гневный взгляд Харкрофта. — Только не маленький Джереми! Каким же надо быть больным, испорченным, ужасным недочеловеком, чтобы задумать причинить зло этому крошечному ангелу?

Несмотря на то что в ее словах заключалась лишь полуправда, эмоции, которые ею двигали, были искренними. Кейт лишь надеялась, что все присутствующие истолкуют их как проявление симпатии по отношению к Харкрофту, а не как гневные обвинения, каковыми они, несомненно, и являлись.

Он не мог знать, что было у нее на уме, но воспоминания, которые она пробудила своей взволнованной речью, вряд ли подействовали на него утешительно. Губы его скривились, и он отвернулся.

— Как уже сказал, — пробормотал он, — я не получал ни угроз, ни требований.

— Чем я могу помочь? — спросил Нед. — Полагаю, именно за этим вы сюда и приехали, так? Поскольку услышали, что я вернулся? Потому что… — Он прервался и внимательно оглядел устремленные к нему лица собравшихся. — Но нет, никто из вас не знал ничего о моем возвращении.

— Они прибыли сюда, чтобы поговорить со мной, — в наступившей тишине раздался голос Кейт. — Узнать, не сообщала ли Луиза мне нечто важное.

Маркиз Блейкли подошел к ней еще ближе. Он был высоким, и Кейт ни разу не видела, чтобы хоть что-нибудь могло поколебать его уверенность в себе. Лорд Блейкли производил чертовски устрашающее впечатление, и она невольно отшатнулась.

— А она что-нибудь вам говорила?

Кейт задумчиво покачала головой, будто стараясь припомнить.

— Мы планировали увидеться на балу у семейства Хэтэуэй в ноябре, если позволят дороги. Она ничего не упоминала при мне о каких-либо других планах.

Почти правда. Это Кейт побудила ее к действиям. Кейт разработала весь план, Луизе оставалось лишь только согласиться.

Кейт продолжала:

— Она ничего не говорила мне о своем желании побывать где-нибудь или… Или, да простят мне собравшиеся, что я касаюсь столь деликатного предмета, но при данных условиях это необходимо, у кого-нибудь. Луиза совсем не та женщина, которая может сбиться с пути…

После этих ее слов воцарилось разочарованное молчание.

— Может быть, все же, — продолжил расспросы Харкрофт, — вы вспомните что-нибудь, что она когда-либо говорила об окрестностях Берксвифта. Вчера вечером одинокая женщина, похожая по описаниям на Луизу, вышла из наемного экипажа в Хавертоне, всего в пяти милях отсюда. Экипаж был нанят в Лондоне. Этот эпизод весьма примечателен.

— Одинокая женщина? Без ребенка? И куда же она направилась?

— Да, без ребенка. Однако столь точное соответствие приметам Луизы — женщина с темно-рыжими волосами и голубыми глазами…

— Я уверена, что это не она, — покачала головой Кейт. — Луиза никогда бы не оставила Джереми. Ни за что.

Именно на этом держался весь ее план — убедить Луизу позволить Кейт отвезти ее новорожденного сына в Лондон, чтобы сбить с толку возможных преследователей и затруднить поиски. Женщина с младенцем на руках и так достаточно примечательна, а если учесть еще ее весьма яркую внешность, то позволить Луизе путешествовать таким образом было равноценно тому, чтобы зажечь маяк в безлунной ночи.