Кейт по-прежнему смотрела на него. Ее лицо ничуть не изменилось, и тем не менее он заметил, что блеск в ее глазах вовсе не был продиктован ненавистью или недоверием. Он абсолютно неправильно ее понял. Это не имело никакого отношения к Харкрофту. Он никогда не научится понимать женщин. Судя по скорбным морщинкам, появившимся у нее на переносице, он догадался, что сказал нечто ужасное. Он неправильно расценил этот серебристый блеск. Она не была на него сердита. Она страдала.

— Проклятье, — смущенно пробормотал он. — Что я сказал? Я вовсе не хотел оскорбить твои чувства.

Она покачала головой.

— Неправильный вопрос. Важно, что ты не сказал.

— Замечательно. Что я не сказал?

— Ничего такого, чтобы не было мне уже известно. — В ее словах звучала горечь, она опустила глаза. — И ничего для меня неожиданного. Это не имеет значения.

Солнечный луч высветил каплю влаги в уголке ее глаза. Кейт прикладывала неимоверные усилия, чтобы не разрыдаться. Ее ноздри слегка расширились. Она сделала глубокий вдох, несомненно пытаясь успокоиться.

— Имеет, Кейт. Я совсем не хотел причинить тебе боль. Если бы ты просто сказала мне…

— Дженни, — мягко начала перечислять она, — Гарет. Лаура. Твоя мать. Я вовсе не ставлю под сомнение твою преданность им или искренность твоей привязанности. Это было бы глупо с моей стороны. Мы вовсе не такие муж и жена, чтобы задавать вопросы… Но, Нед, ты же женился на мне.

Кислород? Казалось, его внезапно стало слишком много, и каждый вдох давался ему теперь в два раза сложнее. Нед почувствовал, что задыхается, словно он был рыбой, выброшенной на берег.

— Это совсем не то, что я имел в виду.

— Это всегда было чем-то не тем. У алтаря ты клялся заботиться обо мне, — тихо произнесла Кейт, — любить меня и почитать. Когда я произносила свои обеты, я имела в виду именно это. Я хотела быть с тобой, «пока смерть не разлучит нас», а ты исчез на годы. Для тебя эта церемония была лишь словами, — горько проговорила Кейт. Она подняла свою изящную ручку, выставив вперед указательный палец, и коснулась его груди — так, будто хотела пересчитать его ошибки по ребрам. Ее палец показался ему ударом хлыста, обрушившимся на него.

Неду было нечего сказать ей в ответ.

— Все, что ты дал мне в жизни, — только слова.

— Нет. Ты можешь доверять мне.

Она сжала руки и посмотрела ему в глаза:

— Кто я, по твоему мнению?

Кейт была потрясающе привлекательная женщина, на которой он женился, и если до сегодняшнего дня он желал ее, то сейчас буквально вожделел.

Она гордо задрала подбородок:

— Я ждала дома, пока ты скитался по свету. Я выдержала все эти вопросы. Я вынесла это позорное пари. Я сохранила тебе верность все эти долгие годы.

— Я… я, возможно, повел себя не так хорошо, как следовало по отношению к тебе, Кейт. Все уже изменилось. Послушай…

— Если бы ты и вправду хотел остаться — если бы действительно желал сблизиться со своей молодой женой, то ты нашел бы какого-нибудь верного человека — управляющего, поверенного, не важно, которого бы и отправил в Китай. Мне кажется, ты просто хотел уехать. Я думаю, — продолжала она, — думаю, что, подобно всем молодым мужчинам, тебе нужно было просто погулять вволю. И, не успев это сделать в Англии, упустив свой шанс, заключив этот злосчастный брак, ты решил заняться этим за границей.

Она снова подняла руку, чтобы бросить второе хлесткое обвинение ему в лицо. Нед потянулся и поймал ее пальцы.

— Нет, — сказал он изменившимся голосом. — Нет, это не то. Совсем не потому.

— Сколько же женщин? Тебя не было три года. Скольких же женщин поцеловал ты за все это время?

— Одну, — ответил он. — И это была ты.

Она замолчала. Последовавшая тишина показалась холодной от ее недоверия.

— Я был юным, Кейт. Юным и желающим доказать, что я вовсе не ничтожный бездельник. Я наделал много ошибок в свое время. Я хотел показать всем, что это были всего лишь ошибки, что я не такой. Что я разумный. Воздержанный. Что на меня можно положиться.

— А что ты хотел доказать мне?

— Тебе?

Нед взглянул на нее и внутренне осознал, почему уехал. Она смущала его. Даже теперь, смотря в ее серые глаза, он чувствовал, как растут его страсть и желание. У него был миллион причин, чтобы уехать. Однако, прежде всего, он покинул Англию потому, что, когда он был рядом со своей женой, трезвая, рассудительная, рациональная, внушающая доверие сторона его натуры превращалась в ничто. Ее заслоняло нечто темное, животное, страстное. Когда она стояла рядом с ним, он, черт бы его побрал, вовсе не желал почитать ее. Он не хотел соблюдать все эти нежные клятвы, требуемые англиканской церемонией. Нет, находясь настолько близко к ней, он жаждал лишь обладать ею. Он хотел сжимать этот гибкий стан в своих руках, стремился безраздельно владеть ею. И он не мог подавить это желание, как бы яростно ни пытался. Нед надеялся, что, если ему удастся доказать себе, что он надежный и устойчивый, это смягчит его почти животное влечение.