Шрифт:
Верховный Суд РФ оперирует таким понятием, как «факт», в значении доказательства («подтверждено конкретными фактами») [44] , но также и доказываемых обстоятельств [45] , действий в судебном разбирательстве [46] , средства опровержения довода [47] .
Противоречиво выглядит понимание фактов и в свете решений Конституционного Суда: факты понимаются им в качестве доказательств [48] ; процессуального действия [49] , доказываемого факта, отождествляемого с реальной действительностью [50] ; говорится о «фактах, содержащихся в заявлении» [51] .
44
См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28 апреля 1992 года // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 1993. — № 5.
45
«Исследовав данные доказательства, суд, ссылаясь на заключения судебно-медицинского эксперта, описывая обнаруженные у потерпевших повреждения, в приговоре лишь отразил факт наличия электрометок у потерпевших, но не дал никакой оценки этим обстоятельствам» // Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 18 сентября 2008 года № 5-008-168 // Правовая система «Гарант».
«При таких обстоятельствах, учитывая установленный самим судом в приговоре факт реального перечисления денежных средств реально существующим организациям-агентам, следует признать, что отражение данного факта в бухгалтерских документах не искажало действительно имевшего место движения денежных средств и, соответственно, данных о доходах и расходах возглавляемого К. ЗАО «РусСДО», в связи с чем осуждение К. по статье 199 части 1 и части 2 пунктов «в», «г» УК РФ за уклонение от уплаты налогов с организации путем включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах или расходах не может быть признано законным и обоснованным // Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27 апреля 2006 года. Дело № 5-Д05-299 // Правовая система «Гарант».
«Эксперт не наделен правом сбора доказательств о фактах по уголовному делу» // Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28 февраля 2008 года. Дело № 72-о07-46СП // Правовая система «Гарант».
«…установил этот факт в судебном заседании, привел достаточно убедительные доказательства получения денежных средств преступным путем. Также суд установил факт преступного получения денежных средств Т., которые затем подверглись легализации с помощью Б. и З.» // Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 13 июня 2006 года. Дело № 5-о06-23 // Правовая система «Гарант».
46
«Уголовно-процессуальный закон в отсутствие соответствующего ходатайства сторон не предусматривает обязанность суда всякий раз обсуждать со сторонами факт отсутствия в процессе второго государственного обвинителя» // Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 20 октября 2008 года. Дело № 9-008-53 // Правовая система «Гарант».
47
«Указанные доводы опровергаются фактом того, что К. при происшедшем находился с расчехленным заряженным охотничьим карабином» // Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 9 ноября 2006 года. Дело № 67-о06-81 // Правовая система «Гарант».
48
«Бремя доказывания, то есть сбор уличающих фактов, их оценка, установление виновности и других признаков состава правонарушения, в административном законодательстве возложено на уполномоченные государственные органы и должностных лиц» // Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ А. Кононова. Постановление Конституционного Суда РФ от 27 апреля 2001 года № 7-П «По делу о проверке конституционности ряда положения Таможенного кодекса РФ в связи с запросом Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области, жалобами открытых акционерных обществ «АВТОВАЗ» И «КОМБИНАТ «СЕВЕРОНИКЕЛЬ», обществ с ограниченной ответственностью «Верность», «ВИТА-ПЛЮС» И «НЕВСКО-БАЛТИЙСКАЯ ТРАНСПОРТНАЯ КОМПАНИЯ», товарищества с ограниченной ответственностью «СОВМЕСТНОЕ РОССИЙСКО-ЮЖНОАФРИКАНСКОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ «ЭКОНТ» и гражданина А. Д. Чулкова» // Правовая система «Гарант».
«Презумпция невиновности диктует признание судом всех фактов, свидетельствующих в пользу обвиняемого, — пока они не опровергнуты стороной обвинения в должной процессуальной форме» // Определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2008 года № 193-О-П по жалобе гражданина Суринова Татевоса Романовича на нарушение его конституционных прав статьей 90 УПК РФ // Правовая система «Гарант».
«Результаты оперативно-розыскных мероприятий являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи полученными с соблюдением требований Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона, то есть так, как это предписывается статьями 49 (ч. 1) и 50 (ч. 2) Конституции РФ» // Определение Конституционного Суда РФ от 24 ноября 2005 года № 448-0 об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Каланчева Вадима Анатольевича на нарушение его конституционных прав положениями статей 8 и 9 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» // Правовая система «Гарант».
49
«…допускаемая же оспариваемыми положениями возможность аннулирования лицензии в связи с одним лишь фактом предъявления лицу обвинения в совершении преступления несоразмерна целям, указанным в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации» // Определение Конституционного Суда РФ от 9 апреля 2003 года № 172-0 об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Вепрева Сергея Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями частей второй и третьей статьи 10 Закона РФ «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» // Правовая система «Гарант».
50
Статья 90 УПК Российской Федерации указывает на преюдициальное значение лишь таких не вызывающих сомнения фактических обстоятельств, которые ранее были предметом доказывания по уголовному делу и подтверждены вступившим в законную силу приговором, в связи с чем они признаются установленными и ненуждающимися в дополнительной проверке, то есть данная статья рассматривает вопрос о преюдициальном значении только одного судебного акта — приговора по уголовному делу и не касается возможности признания в уголовном процессе имеющих юридическое значение фактов, установленных судом в порядке гражданского или арбитражного судопроизводства. Вместе с тем, не исключается дальнейшее совершенствование федеральным законодателем процессуального регулирования, направленного на преодоление коллизий, связанных с выводами о фактах, которые входят в предмет доказывания одновременно по уголовным и гражданским делам и устанавливаются соответственно судами общей юрисдикции и арбитражными судами // Определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2008 года № 193-О-П по жалобе гражданина Суринова Татевоса Романовича на нарушение его конституционных прав статьей 90 УПК РФ // Правовая система «Гарант».
51
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 26 декабря 2005 года № 14-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 260 ГПК РФ в связи с жалобой гр. Е.Г. Одиянкова» // Правовая система «Гарант».
Итак, мы убеждаемся в том, насколько запутанно употребление слова «факт» в юридической, процессуальной сфере. Юристы умудряются понимать под этим словом и саму реальность, и сведения о ней, которые используются в доказывании, и сами средства доказывания. Это свидетельствует о мифологизированности их сознания.
Следует констатировать, что мы имеем дело с противоречием между двумя истолкованиями понятия «факт»: онтологическим и гносеологическим. Другими словами, в многообразии значений термина «факт» выделяются два основных смысла, вкладываемых нами в это слово, — во-первых, понимание факта как определенной единицы действительности, как элементарного явления или события, и, во-вторых, взгляд на факт как элемент человеческого знания, как исходную единицу системы и процесса научного познания [52] .
52
См.: Мелков Ю.А. Факт в постнеклассической науке. — Киев, 2004. — С. 11.
Не будет преувеличением сказать, что большинство наших коллег отождествляют факты с объектами познавательной деятельности, происходящей в рамках уголовного процесса. Это онтологическое понимание факта. Почему произошел переход от гносеологической к онтологической трактовке факта — вопрос, на который мы попытаемся ответить далее [53] . Пока же совершенно необходимо уяснить эту разницу: есть гносеологическое и онтологическое понимание факта.
53
Если брать философский контекст, то надо иметь в виду противостояние «онтологистов» и «эпистемологистов». Первые считали, что философия диалектического материализма, включая, естественно, теорию отражения, способна дать ученому инструмент познания и даже предсказать результаты исследования. Вторые ограничивали роль диалектического материализма только исследованием собственно философских проблем: логики, методологии и познания в целом.
См. об этом: Грэхэм Л.Р. Естествознание, философия и наука о человеческом поведении в Советском Союзе / Пер. с англ. — М, 1991. — С. 61–65.
Отсюда следует, что если мы хотим рассуждать последовательно, то нельзя постоянно путать в рассуждениях о доказательствах и доказывании факт-событие и факт-знание о событии. «Онтологисты» могут сколько угодно рассуждать о том, что факт — это фрагмент действительности. Пусть так. Однако и они должны согласиться с тем, что в доказывании (познании) невозможно пользоваться кусками действительности, но только высказываниями, смыслами, сведениями о ней. Но некоторые, кажется, даже не отдают себе в этом отчет. «Познание осуществляется с помощью фактов (лат. factum — сделанное, совершившееся), то есть событий, явлений, фрагментов реальности, которые устанавливаются, исследуются и ведут к познанию истины — того, что имело место в действительности» [54] . Получается, что субъект фрагментами реальности выстраивает реальность под названием Истина. Но на подобное способен разве, что только господь Бог [55] .
54
Бурдонова В.С. Поиски истины в уголовном процессе. — СПб., 2003. — С. 11.
55
Несообразность подобного рода подхода очевидна многим исследователям, о чем мы будем говорить в следующем параграфе.
Можно констатировать, что в уголовно-процессуальной науке при определении доказательств и содержания предмета (пределов) доказывания каким-то образом переплелись оба представления относительно факта: признание факта фрагментом действительности и отождествление факта со знанием, утверждением о факте. Какой-либо отчетливой рефлексии в Кодексе по поводу столь очевидного смешения в одном понятии представления о реальном явлении и «объективном данном» об этом явлении не наблюдается.
Правильный подход, на наш взгляд, к пониманию природы факта демонстрируют криминалисты В.Я. Колдин и Н.С. Полевой. По их мнению, главное в понятии факта то, что он представляет собой элемент фактического знания. В информационном плане факт-образ представляет отраженный субъектом поток информации о свойствах объективных вещей. Факт выступает как дискретная частица информации, поток информации, имеющий качественную и количественную стороны [56] .
56
См.: Колдин В.Я. Информационные процессы и структуры в криминалистике / В.Я. Колдин, Н.С. Полевой. — С. 42, 43.
На наш взгляд, необходимо констатировать, что, во-первых, есть факт– 1 — объективно существующее событие, явление или вещь (онтологический аспект) и есть факт– 2 — описание, высказывание относительно этого факта на некотором языке (фактоописание), то есть ментальный образ (гносеологический аспект). Во-вторых, для того, чтобы избежать удвоения номенклатуры понятия «факт», мы в дальнейшем будем употреблять это понятие главным образом в гносеологическом аспекте, то есть мы будем иметь в виду факт-2 — элемент в структуре знания.
Онтологическое истолкование понятия факта является бесполезной тавтологией для современной методологии научного познания [57] . Но совсем игнорировать его нельзя, оно будет для нас своего рода якорем [58] при последующих рассуждениях, связанных с природой факта-2.
Мы будем считать, что факт есть сведение о событии, об обстоятельстве реальной действительности, которая стала предметом познания в ходе уголовного процесса. Но можно ли тогда отождествлять факт с доказательством, под которым законодатель понимает «любое» сведение, способное установить наличие или отсутствие обстоятельств, входящих в предмет доказывания (ч. 1 ст. 74 УПК РФ)? Является ли фактом любое сведение, полученное из перечисленных в части 2 статьи 74 УПК РФ источников? Попытаемся ответить на эти вопросы. Одновременно с этим мы будем объяснять сочетание субъективного и объективного в структуре факта.
57
К онтологическому аспекту имеет смысл обращаться только при объяснении нашей позиции относительно верификации факта.
58
О реальной действительности забывать мы не намерены, поскольку связываем правильность знания с его способностью соответствовать этой действительности.
Как уже указывалось, многими представителями классической науки факт отождествлялся с истинным знанием о событии, в противоположность знанию гипотетическому, недоказанному, необоснованному. Так, Болдвин писал: «Факт есть объективное данное, установленное опытом, но рассматриваемое независимо от того пути, которым оно установлено» [59] . Позднее советский философ утверждал: «Факт — отражение явления, отдельного отношения… Факт есть знание о явлении. Это единица эмпирического знания» [60] . Цель доказывания в таком классическом понимании выступает как собирание фактов и их последующее обобщение с выведением основания для разрешения дела. Факт — это невыводное знание, а такое знание, которое используется для выведения умозаключений. Факт в такой трактовке выглядит суждением, сообщением, констатацией о том, что было / есть в физическом или психическом мире.
59
Цит. по: Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. — Спб., 1902. — Т. XXXV. — С. 244.
60
Вахтомин Н.К. Генезис научного знания. Факт, идея, теория. — С. 188.