Он строго-настрого наказал Зуеву, чтобы тот не вздумал довериться её подруге – Андрей не скрывал, что хотел бы приударить за девушкой. После того, как Ольга пару раз встречалась с ним, предпринимая попытки разузнать подробности заварухи между Выгорскими и Беловыми, Андрей пытался ухаживать, приглашал её в театр и ещё Бог весть куда. Девочка оказалась не сговорчивой. Оно было к лучшему. Не хватало еще беспокоиться о связи своего юриста с подругой бывшей жены.

Квартиру в высотке Ярослав оставил в единоличной собственности, щедро выкупив у мачехи, брата и сестры причитающиеся им доли. Квартиру Викиных родителей пока оставил у себя. Её деда – продал. Как и ту, которую покупал в Викином доме, – они ему были не нужны. Квартиру на Соколе оформил в дар бывшему владельцу, который, как и он, пострадал от Белова. Это был суетливый мужичок-колобок средних лет. Он, на первый взгляд, открыто и благодарно тряс руку Ярославу, но присмотревшись внимательнее, Ярослав прочитал застывший в глазах вопрос: «Что требуется взамен?» Ярослав не хотел ничего, более того, он выплатил налог на дарение и госпошлины, а затем оставил знакомство в прошлом.

Одевшись, Ярослав неторопливо спустился в бар и устроился за стойкой. Охватил посетителей спокойным взглядом, посмеиваясь над собой, что уж больно это похоже на высматривание добычи. Глянул на часы. Девушка должна была появиться с минуты на минуту. Две женщины за столиком у зеркала подняли на него глаза. Это были молоденькая милашка лет двадцати и патронесса – её мать или тетушка, одетая и причесанная тщательнее молодой.

Вика в это время прибежала на работу, сняла пальто и взялась за дела, лихорадочно соображая, что надо бы сделать с самого утра. В первую очередь включила компьютер, приготовила всё, чтобы сварить кофе для начальницы, как только та появится. Потом прочла все записи на день, внесла пометки в календарь, сделала нужные копии, чтобы не тратить время в течение рабочего дня. Вписала в книгу входящих документов часть писем, не подшитых накануне. Таковых у неё накопилась целая сотня, наверное. «Хорошо, если сегодня будет время зарегистрировать, – думала Вика, бешено стуча по клавиатуре, – иначе меня ими скоро завалит». И тут вошла Анна Викторовна. Не удостоив Вику взглядом и приветствием, она прошла в кабинет, бросив на ходу «кофе». «Доброе утро! – приветливо ответила Вика, – несу». Итак, день начался.

Ярослав поймал себя на том, что разглядывал фигурку вошедшей длинноногой красотки. Она появилась с толпой молодых пижонов. На ней было скромно пошитое черное вечернее платье, с виду довольно простенькое, но явно стоившее дороже, чем его новые часы. Её легкие светлые волосы касались плеч. Она была хороша собой и, видимо, искушена в житейских делах, так как взгляд её непрерывно скользил от одного к другому из присутствующих мужчин. Многим она открыто улыбалась, не забывая кивать собеседникам.

Вика скомпоновала присланные от руководителей подразделений отчеты в одну табличку, тщательно проверила цифры, в которых она едва ли что-то понимала и отправила руководительнице. Тут же принялась названивать какому-то Игорю Степановичу, с которым второй день не могла соединить Анну Викторовну. Будь он неладен! Наверное, уехал с любовницей на Канары, а секретарше велел отвечать, что будет чуть позже. Параллельно искала в интернете курс доллара на завтра. Сегодня не было возможности даже в туалет сбегать, в приемную то и дело заходили люди, требовали бумажки, печати, подписи. Затрещал телефон и, подняв трубку, она услышала истеричные вопли серо-синего костюма. Слушая крик, Вика сглотнула. Почему у неё постоянно пересыхало горло, когда Анна Викторовна повышала голос? Интересно, у неё был муж? Что она ему говорила, когда приходила домой? А когда сердилась?

По бессвязным фразам Вика догадалась, что присланные данные по отделу продаж нелепы, что секретарю следует быть внимательнее. Щёки запылали с удвоенной силой, она положила трубку и стала проверять отчет. Нет, она не ошиблась. Такие сведения она получила от руководителя отдела. Она попыталась оправдаться, но её никто не слушал.

Глаза Ярослава искрились весельем. Длинноногая красотка заметила его и теперь, как и парочка у зеркала, бросала любопытные взгляды. Он привык, что женщины попадали в его ловушку, потому что он был богат, привлекателен и молод. Он им всем нравился. Особенно когда они узнавали приблизительное количество нулей его банковского счета. Он посмотрел на блондинку глубоким взглядом и улыбнулся. Тут изящную фигурку заслонила пышная брюнетка в бордовом платье японского стиля. Она пронзила Ярослава пылающим взглядом, и двинулась в его сторону.

Вике проработала почти две недели, и знала, что в офисе скандалы случались каждый день. Люди входили в кабинет её начальницы на полусогнутых ногах, и через какое-то время она обязательно слышала громкий ор за плотно прикрытой дверью. Ей хотелось вжать голову в плечи. Это казалось жестоким, но она была рада, если объектом гнева являлся кто-то другой – не она сама. Она никогда еще она не бывала в таком положении: убогого бесправного существа, подобного жуку. Ей часто приходилось на работе притворяться послушной идиоткой. Проще было сказать «да – я ошиблась – извините», чем доказывать свою правоту. Проблем меньше, воплей и криков – тем более. Она уже не была гордой девушкой: уверенной в себе, красивой. Она стала рабыней, за что ненавидела себя, свою контору и свою жизнь. С раннего утра до позднего вечера она ощущала себя щенком, которого немилосердная хозяйка дергала за ошейник при каждом шаге. Поводок был деньгами, и они ей были очень нужны. Она сама посадила себя на цепь.

Ярослав должен был быть польщенным. Дочка сенатора оказалось не только красавицей, но и известной спортсменкой, выступающей за сборную штатов. Она имела в коллекции титул чемпионки мира. Но ему было плевать. Ему нужно было просто развлечься, она предлагала способ сделать это, и он согласился. Женщины и деньги являлись достойной наградой за кровь, пролитую на полях финансовых сражений, за изнурительные, по десять часов кряду, переговоры, за выдержку, с которой он принимал на себя такие жестокие удары соперников, что трудненько бывало вспомнить даже собственное имя.

Он ничего ей не обещал. И не видел в этом ничего особенного. Он привык к этому. Как и к тому, что после близости с ним женщины начинали сохнуть. Он был достаточно взрослым и давно научился обходиться с ними с предельной прямотой, чтобы неизбежный момент разлуки не разбивал их сердец. Каждой он оставлял приятный подарок в несколько карат. Или автомобиль, если занимал долго её внимание, либо девушка была достаточно благоразумна, чтобы не претендовать на большее, либо с ней не было особых осложнений, она вовремя усваивала, что он относится к ней как к временному приключению. Если она не впадала в истерику из-за недостатка нежности с его стороны. Порой эти вопросы улаживал кто-то из его людей. Никогда у него не возникало необходимости или желания оставаться с одной женщиной долго или иметь прочную привязанность.