Понуро опустив голову, Вика брела домой: опустошенная, раздавленная, убитая. Сколько ещё она сможет занимать у Ольги? На асфальте лежали листья: бурые, зеленые, жёлтые. Тоска, съедавшая её две недели назад, навалилась с новой силой. Ей никогда (никогда!) не выбраться из бездны! Навстречу попался высокий парень, он на ходу жевал чебурек и восхитительный запах распространялся, кажется, на всю улицу. Вика несколько секунд пристально смотрела на его рот, пока не опомнилась и не приказала себе отвести взгляд. Потом она непроизвольно заметила девочку с грушей. «Прекрати!» – рассердилась сама на себя и уставилась в высь, не разрешая слезам брызнуть из глаз. Рваные белые облака старались закрыть небо, оно, сопротивляясь, несмело проглядывало сквозь маленькие щёлочки.

«Тебе надо всего лишь выжить, – мысленно сказала Вика самой себе. – Нет суперзадачи быть успешной. Или счастливой. Весёлой, юморной, первой, беспечной. Просто выжить. Прожить сегодняшний день и завтрашний. Больше ничего. Только существовать. Сейчас ты дойдешь до дома, ляжешь в кровать и будешь лежать. Больше ничего».

Вика повернула за угол и очутилась на узкой улице. Мальчик лет трех шел с мамой и старшей сестрой, видимо, из детского сада. На нем была цветастая тоненькая шапочка и зелёная курточка, коричневые вельветовые штанишки ловко заправлены в резиновые сапоги. Женщина с девочкой прошли вперед, а малыш остановился у бордюра и радостно завизжал, глядя на маленькую лужу. С восторгом опустил в неё ногу. Вода не закрыла и сантиметра подошвы – такой неглубокий собрался водостой. Это не уменьшило счастья проказника, от удовольствия он завизжал снова, раскрыл пошире глаза, опустил вторую ногу, потоптался и побежал догонять родных. Вика вздрогнула.

У неё никогда не будет такого малыша. Не будет детской коляски, мокрых пеленок, заливистого смеха, уютного счастья. В прежние, канувшие в прошлое дни, жизнь была полна и разнообразна. У юной Вики было множество приятных хлопот: тусовки, учеба, парни, машины. Теперь же течение жизни удивительно упростилась. Теперь важно было только иметь достаточно пищи, чтобы не умереть с голоду, да крышу над головой, которая не слишком бы сильно протекала.

Да, ещё тепла очень хотелось. Лето закончилось, березы пожелтели, высокая трава побурела. Клены и вишни стояли красные, на смородиновых кустах листья свернулись в серо-зеленую массу. Ночи стали ледяными, а дни всё больше ветреными и промозглыми. Вика с содроганием думала: «если в этом году она так мерзла в жару, что же будет зимой?» Зачем спрашивается, она возилась с печью, если до скончания веков ей не раздобыть дров? Может быть, пока не выпал снег, надо начать таскать вязанки из леса?

Назавтра она как раз всерьез раздумывала над проблемой самостоятельной заготовки дров, когда весёлый голос подруги ворвался с телефонным звонком и предложил помощь. Нет, не дрова носить – одолжить. Вика не смогла устоять и согласилась с настойчивыми требованиями Оли. Даже не проси Ольга напористо, Вика взяла бы деньги. Она и так уже заняла семь тысяч, когда меняла фамилию. Теперь же добавила к займу ещё четыре, в полной мере осознавая, что значит быть в долгах, как в шелках. Вечером Ольга приехала с гостинцами и терпеливо выслушала Викино слезливое негодование по поводу нечестных работодателей и злобных начальниц. Они шептались до полуночи, и, как Вике не хотелось произнести имя Ярослава, она смогла сдержаться.

Третьего октября она получила паспорт, который превратил её заново в Белову. Настроение не поднялось. Какая разница Белова или Выгорская, если нет прописки и работы нет? Она написала в интернете объявления, что может рисовать портреты, рекламные буклеты, иллюстрации, но звонков не последовало. Поиск работы все-таки оставался самой насущной проблемой.

После позорного ухода собраться было очень сложно. Каждый день Вика стояла перед зеркалом, принуждая себя расправить плечи. На глаза набегали слёзы, но она не позволяла им пролиться. Будь она проклята, если сдастся!

Она ходила на собеседования, механически отвечала на письма, как сомнамбула говорила по телефону, хотя и старалась вложить в голос уверенность и оптимизм. Приклеивала улыбку, делала умное лицо, согласно кивала и рассказывала о навыках – теперь ведь у неё был опыт работы. Впрочем, какие нужны навыки, чтобы быть секретарем? Симпатичная мордашка – чтобы не отпугнуть клиента, уши и язык – чтобы на телефон ответить, пальцы – чтобы электронную почту проверить. Даже второклашка справился бы с таким. Были бы начальники адекватными, не орали бы по любому поводу – дела бы шли проворнее и легче.

Вика мучилась: сколько ещё пройдет времени, прежде чем она устроится куда бы то ни было? Заплатят ли ей на этот раз?

Странно, хотя у неё почти и не было надежды, сейчас с поиском работы повезло быстрее. Минуло всего несколько дней, и она опять занимала должность секретаря в одном из филиалов крупного автомобильного холдинга. Была той девочкой, которая приветливо улыбалась и здоровалась с каждым вошедшим в двери. Работы Вика не боялась, страшилась только злобных руководителей. Она старалась держаться уверенной, но снова вливаться в коллектив, видеть пренебрежительные взгляды старых работников, слышать «новенькая» было неприятно. Она и так чувствовала себя обезьянкой, сидящей в клетке на входе в зоопарк.

К счастью, здесь Вика адаптировалась быстрее. Ребята в новой конторе были не такие уж и страшные, наоборот, весёлые и дружные. Марина, с которой Вика работала в паре, все объясняла «от» и «до». Да, стиль руководства тоже был авторитарным: менеджеры выстраивались по струночке, стоило директору выйти в торговый зал, не терпелось никаких возражений, с работы пораньше никого не отпускали, не разрешалось принимать решения, бумага не подписывалась, пока не доходила до самого верха. Это было плохо: напоминало прежний офис, но к счастью, её непосредственная начальница была молодой и адекватной.