Сторож и охранник беспрекословно отперли двери. Однако ключей от хранилища у них не было. Но фальшивки находились именно там! Алексей послал двух агентов за старшим кассиром, а сам сел ждать в кабинете Лятура. Настроение у него было неважное. Что-то случилось… Но что? Лятур с Шишкой едут в Звенигород, за ними приглядывают. Валевачев в безопасности, сидит на квартире. Сейчас привезут Парфенова, вскроют хранилище, и дело в шляпе! Однако на душе было мутно.

Вдруг снизу затопали ноги, и вбежал запыхавшийся агент.

– Ваше высокоблагородие! Парфенов мертвый!

Еще через полчаса Лыков наклонился над телом старшего кассира. Он тщательно рассмотрел его, особое внимание уделив глазам. Зачем-то лизнул лацкан домашней бобриковой куртки и удовлетворенно кивнул. Рядом стоял полицейский врач и с иронией наблюдал за сыщиком.

– Каково ваше заключение, доктор?

– Все ясно. Апоплексический удар, классическая картина!

– И вскрытия делать не будете?

– А зачем? Я же говорю: все ясно и так.

– А почему у покойного зрачки разной величины? Вы заметили это?

Доктор, пожилой и важный, лишь усмехнулся:

– Молодой человек, вы учить меня, что ли, собрались? Я сорок лет занимаюсь криминальной медициной!

– Так что насчет зрачков?

– Это называется анизокория. Бывает именно при ударе. Видимо, покойный страдал глаукомой, вот зрачки и расширились по-разному.

– Да. Или в них закапали атропин.

– Зачем? – удивился эскулап.

– Затем, чтобы скрыть убийство.

– Так его убили, по-вашему? Ну… нет слов, – развел руками доктор. – Мальчишество какое-то! С моим опытом… что вы, простой сыщик, не доктор, в этом понимаете?

Лыков вздохнул и стал терпеливо объяснять:

– Посмотрите внимательно. Виски и ресницы мокрые, воротник тоже…

– Ну, он не сразу умер. Лежал и плакал от боли и бессилия.

– А почему тогда вкус у воротника не соленый, а горький?

Доктор осекся.

– И соль в уголках глаз осталась. Нет, это атропин, а не слезы.

Доктор внимательно осмотрел лицо покойного, затем лизнул воротник его куртки, как ранее сделал это Лыков.

– Боже мой!

– Убедились?

– Но… как же его убили?

– Уколом морфия. Надо осмотреть тело, должен остаться след от спринцевания.

– Морфием?

– Да. Вы же доктор и знаете это лучше меня. При передозировке опиатами все признаки как от смерти при ударе. Кроме одного.

– Да. Суженные зрачки, – кивнул доктор.

– Именно. Чтобы устранить эту улику, убийцы закапали несчастному кассиру в глаза атропин. Но делали это второпях и, видимо, без пипетки. Лили прямо из пузырька. Поэтому плеснули лишнего и не поровну в каждый глаз. Оттого зрачки расширились, но по-разному.

Доктор смотрел на сыщика, как ребенок глядит на сказочника. Потом он очнулся:

– Я возьму соскоб на анализ.

– Никаких соскобов! В уголке левого глаза остался атропин.

– Как же я его извлеку?

Лыков опять вздохнул:

– Спиртом, подкисленным винной или щавелевой кислотой. И воротник туда макните.

Эскулап вынул книжку и стал записывать.

– Когда добудете состав, экстрагируйте его органическим растворителем, – продолжил надворный советник. – Например, хлороформом. Растворитель испарится, и останутся аморфные осадки. Исследуйте их или общеалколоидными реактивами, или реакцией Витали-Морена. Но это сложнее…

Доктор продолжал писать.

– В самом конце проведите микрокристаллическую реакцию с солью Рейнеке и бромной водой. И тогда убедитесь, что имели дело именно с атропином.

Эскулап хотел что-то спросить или, может быть, извиниться за свой тон. Но Лыков не стал его слушать.

– Прошу прощения, мне надо бежать. Мой помощник в опасности!

Он послал в банк с агентами ключи от хранилища, а сам помчался в Тетеринский переулок. Сердце учащенно стучало. Вот отчего сыщику было неспокойно! Шишка с Лятуром не едут в Звенигород. Они незаметно соскочили и теперь прячут следы. Парфенов убит, и следующий на очереди – Юрий Валевачев…

Алексей бесшумно поднялся по черной лестнице, отпер ключом дверь и проскользнул на кухню. Там горел настенник [67] , скупо освещая пространство вокруг. Тишина… Квартира Щуря насчитывала четыре комнаты, из которых Кошкин занимал крайнюю. Вход в нее был из кухни и из длинного коридора. Сыщик прислушался. В гостиной бубнил хозяин, он кому-то выговаривал. Надворный советник был готов ко всему. А более всего боялся увидеть тело помощника с ножом в груди. Но внутри вроде пусто… Сыщик стоял в коридоре и не шевелился. И вскоре понял, что он не один! В комнате Кошкина кто-то прятался.