— Если я встречу тебя еще раз, — холодно, стараясь сдержать гнев, сказал Даххарст, — то убью тебя. А теперь прошу вас покинуть мой замок, — ему даже удалось при этих словах церемонно поклониться.

Ализе опрометью бросилась к двери, Ранхгарт вышел следом.

— Мне жаль, что все так получилось, — грустно сказал ей темный. — Хотя примерно такой встречи я и ждал. Плохо, что не удалось до конца снять проклятие, но Даххарст сам виноват. Возвращаемся, — и Ранхгарт протянул Ализе руку, чтобы перенести назад в Академию.

— Никуда я не пойду, — твердо ответила девушка и даже спрятала руки за спину, чтобы Ранхгарт не перенес ее против воли.

— Как — не пойдешь? — не понял он.

— А, так! Я спрячусь где-нибудь в замке, а когда Даххарст напьется и снова уснет, закончу снимать заклятие! У меня еще три заряженных артефакта осталось, как раз должно хватить.

— Ализе, он ясно дал понять, что убьет тебя, если еще раз увидит.

— Мне все равно, — спокойно ответила Ализе, — но заклятие я с него сниму, чего бы мне это ни стоило.

— Ализе… — попытался возразить темный, но она его перебила:

— Ранхгарт, меня не переубедить и не испугать. А еще вот что я тебе скажу. Это мой муж, а это дом моего мужа, я буду находиться здесь, рядом с ним, и никто не заставит меня уйти отсюда! Я благодарна тебе, что ты мне помог, но прошу тебя: уходи.

В спальне Даххарста что-то ударилось о стену, послышался звон разбитого стекла, потом еще один удар, и еще один, потом раздался грохот ломаемой мебели, и снова звон.

— Кажется, Даххарст громит спальню. Мне лучше спрятаться где-нибудь, — быстро сказала Ализе и побежала по коридору, по пути заглядывая в каждую комнату. — Здесь спрячусь! — решила она, случайно заглянув в гардеробную Даххарста. — Уходи, Ранхгарт, я с тобой не вернусь! — но тот не уходил, боясь оставить ее одну. — Уходи! — уже зло приказала она, и Ранхгарт исчез.

Но, едва оказавшись в Академии, он побежал искать Саннаэтеля.

— Саннаэтель, Ализе пыталась исцелить Даххарста, но у нее не получилось сделать это до конца. Даххарст выгнал нас и пригрозил, что убьет ее, если еще раз увидит. Я хотел ее забрать, но она отказалась покидать замок мужа. Сейчас я перенесу туда тебя, ты сам с ней поговори, тебя она должна послушать!

Было видно, что Ранхгарт действительно переживает за Ализе, а вот по Саннаэтелю этого, как ни странно, нельзя было сказать.

— Что ты стоишь? — удивился Ранхгарт. — Надо отправляться забирать Ализе из замка Даххарста.

Но Саннаэтель молчал, думая о чем-то, и явно не торопился бежать спасать сестру.

— Видишь ли, Ранхгарт, — мягко начал Саннаэтель, — с той самой секунды, как ты сказал Ализе, что где-то на земле, спрятавшись ото всех, живет ее беззащитный, несчастный, одинокий и больной муж, и что именно она виновна в этом его состоянии… Так вот, с той самой секунды Лорд Даххарст был обречен. Она будет спасать его до тех пор, пока не спасет. Будет спасать, несмотря на его протесты, противодействие, оскорбление и угрозы. Увы, но боюсь Лорду Даххарсту от нее уже не вырваться, — увидев потрясенное лицо Ранхгарта, Саннаэтель засмеялся и пояснил: — Существует такой тип добродетели, который держит за горло не хуже королевских палачей. Похоже, именно это придется испытать на своей шкуре Даххарсту. Спорим, через год он будет подносить ей тапочки, и, прежде чем надеть их на ее ножки, сначала будет согревать их своим дыханием или руками? Поверь мне, Даххарст не знает, с кем связался.

Ализе сидела на полу, поджав колени к подбородку, скрытая висящей одеждой. Так она провела уже не один час, внимательно прислушиваясь к звукам, наполнявшим замок.

Разбив в комнате все, что только возможно, Даххарст стал бросать в стены огненные шары — грохот взрывов наполнил коридор.

Забегали слуги, таскающие ведра с водой, Ализе решила, что это тушат огонь в спальне хозяина.

Потом она услышала, как Даххарст прошел по коридору, видимо, перебираясь в другую комнату. Она точно знала, что это он, поскольку мужчина громко ругался на языке орков. Ализе узнала некоторые из слов и слегка покраснела, вспомнив их смысл.

Потом слуги потащили Даххарсту бутылки с вином — бутылки тренькали при переносе.

Ализе ждала. Делать было нечего, можно было только думать и вспоминать. И она вспоминала.

…С того дня, как Даххарст вышвырнул ее из замка, не было ни минуты, да что там минуты, не было ни секунды, чтобы она не думала о нем. Ложась спать и просыпаясь, в душе, в столовой, на уроках — он постоянно стоял перед глазами. Его прищуренный взгляд, его гордая осанка, его губы, скривившиеся от отвращения… Впрочем, об этом она вспоминала не часто. А вот его бледное лицо, запавшие глазницы, свидетельствующие о переносимой боли, постоянно вспоминались.

А еще она теперь постоянно прислушивалась к разговорам девушек. Благо ее эльфийский слух позволял это делать на достаточном расстоянии. Она жадно вслушивалась в слова:

— …так поцеловал меня, что закружилась голова и задрожали ноги…

— …его рука, словно случайно, коснулась моей груди, я гневно отбросила ее, но внутри у меня все загорелось огнем…

— …как он стонал, как молил прекратить его мучения! А потом сказал, что я лучшая на свете!

Эти последние слова особенно заинтересовали Ализе. Она представила на секунду, как Даххарст молит ее о пощаде, а потом говорит, что она лучшая, и покраснела… от удовольствия.