В дверях вагона показалась Валя. Назир поспешил к ней и подхватил ее вещи.

— С приездом, Валя! — только и нашелся он ей сказать.

— Спасибо, Назир! Ой, как ты поправился! — Валентина тоже явно не знает, о чем и как ей говорить с Назиром в присутствии Бориса Петровича.

— Зимой, кроме еды, других забот у нас нет, — в тон ей ответил Назир. — А где же Николай?

— Приедет через день-два.

Назир заботливо усадил приезжих в такси, сам устроился рядом с водителем. По приезде в гостиницу он помог им отнести вещи в номера и, усевшись в холле, стал дожидаться, пока они приведут себя в порядок. Вскоре на лестнице показалась сияющая, нарядная Валя. Села рядом с ним на диван, но... говорить им по-прежнему было не о чем. Казалось, сбылись все их мечты — они снова вместе после долгой разлуки, им никто не мешает... Наконец Валя и Назир громко рассмеялись, и лед молчания был сломан.

— Над чем ты смеешься?

— Над нами обоими. Так ждали встречи — и молчим... а ты?

— Просто мне радостно смотреть на тебя. Если бы ты знала, как я соскучился... Посиди вот так, молча, а я буду смотреть на тебя. — И Назир взял девушку за руку.

— Что-то задержался Борис Петрович! Пойду узнаю, что с ним, — шепчет Валя.

— Погоди, я сам пойду, — тоже шепотом отвечает Назир и, быстро поднявшись, взбегает по лестнице.

Валя смотрит ему вслед и вспоминает горного тура, которым любовалась прошлой осенью перед отъездом. Таким же стремительным и легким был его шаг.

Назир возвращается быстро.

— Ну что, идет?

— Нет, говорит, что хочет немного отдохнуть с дороги. Велел не ждать его и еще велел, чтобы я показал тебе наш парк.

— Что ж, пошли. Я нисколько не устала, — говорит Валя и сама берет Назира за руку.

Так, по-детски держась за руки, они и вошли в главную аллею парка. Идут молча, вбирая в себя неизъяснимую прелесть весеннего утра. Воздух чист и прозрачен, в небе ни облачка. Восходящее солнце начинает свой дневной путь: сначала позолотило вершины гор, потом спустило свои лучи в предгорья, поросшие темным лесом, а вот они дошли и до нашего парка, высветлили песок на дорожках, заиграли в буйной зелени деревьев...

— Господи, как хорошо! — прерывает молчание девушка.

В парке пусто — гуляющих пока нет. Солнышко поднялось повыше, сейчас его лучи добрались уже до лощин и распадков, прогоняют тени из их последних убежищ. Птичий хор, как бы приветствуя наступление нового дня, заводит свою извечную многоголосую песню. Валя чутко прислушивается к птичьим голосам. В них явно намечается какой-то лад и порядок. Каждая певунья вступает в общий хор в свое время, потом замолкает, потом опять в нужный момент начинает сольную партию. Трели, щелканье, свист, сливаются в единую удивительную симфонию — ликующую, нежную, неповторимую.

Щеки у Вали разрумянились, голубые, в цвет неба глаза блестят. Много ли нужно человеку для счастья? Только такое вот ясное утро, да пенье птиц, да зелень деревьев, да рука Назира в твоей руке — вот и все...

— И осенью здесь, наверное, чудесно, — говорит Валя. — Жаль, что в прошлом году, когда мы с тобой так бестолково разыскивали друг друга, не успели побывать здесь перед разлукой.

— Да, это все по моей вине, но сейчас мы наверстаем упущенное. Правда?

В ответ Валя молча сжала его руку...

Так дошли они до «третьей скамейки», любимой скамейки Назира. Розы, правда, еще не цветут, но все равно здесь хорошо — и мимо пройти никак нельзя. Назир останавливается:

— Может, посидим немного?

— Ты устал?

— Нет. Посидим просто так. Это мое любимое местечко...

Валя охотно усаживается рядом с Назиром на «третьей скамейке». Широким жестом он показывает ей на высокие, стройные сосны, что стоят чуть поодаль дороги.

— Посмотри, я называю их княжнами.

— А ты их видел когда-нибудь, княжен-то? — смеется Валя.

— Нет, сроду не видал, — честно признается Назир, — но я представляю их себе по песням и сказкам, они, наверное, были такими же стройными, гордыми и величавыми.

— Да ты поэт, — снова смеется девушка.

— Тут любой станет поэтом, право. А знаешь, сколько здесь всяких цветов будет летом и осенью — море!

— Да, Николай мне рассказывал о том, как ты тогда водил их по парку... В тот день, когда мы с тобой искали друг друга и не нашли...

— В тот день, — улыбается Назир, — мы долго сидели с ним и Борисом Петровичем на этой скамейке...

— В тот день... — тихо повторяет Валя и придвигается ближе к Назиру. Он крепко прижал ее к себе, и она не оттолкнула его.

— Валя!

— Что?

— Я соскучился по тебе...

— И я...

Так сидели они довольно долго. Потом Назир рассказал, с какими приключениями добирался он вчера до Нальчика.

— Значит, мы не сможем добраться до места!

— Ну, теперь-то дорогу, наверняка, починили. Да, Валюша, ты до сих пор не сказала мне, где вы собираетесь работать в этом году.