– Как вы не поймете на своих сияющих небесах, - глухо проговорил Уриэль, - что все совершают ошибки, и никто не идеален.

Синглаф встрепенулся, услышав крамольные мысли, чуть ли не те самые, с которыми откололся когда-то Падший.

– Как ты сме…

– Дослушай, - поднял руку Уриэль.
– По крайней мере, ни мы, ни люди уж точно не идеальны. Ты знаешь, кто она? Она - человек.

– Среди нас есть люди, - холодно возразил Синглаф.
– И Марк никогда не допускал ошибок.

– Да, здесь не допускал, - кивнул Уриэль.

– О чем ты?

– О том, что, будучи человеком, он не сразу пришел в монастырь. Он не родился в нем, он не был безгрешен.

– Но стал!
– воскликнул Синглаф.
– В этом и есть милость Его. Никто не отвергнут. Но единожды пришедший не отворачивается. Такова истина.

– Истина, - казалось, вздох Уриэля прозвучал устало.
– В последней инстанции.
– У него ничего не выходило. Ангел нисколько не смягчил Синглафа, тот по-прежнему оставался непреклонным. Где ему было понять их полутона.

– Тогда оставь ее с нами, - произнес Уриэль.
– Все наши ей будут рады.

– Она уже была с вами, - сухо ответил Синглаф.
– И чем это закончилось?

– Так что же тогда? Упрячешь ее в светлую тюрьму? Вновь посадишь в кокон?

– Нет, - Синглаф покачал головой.
– Марк проводит ее на вторые небеса.

– Вторые небеса, - эхом отозвался Уриэль.
– Конечно.

– Что ты понимаешь?
– вскипел Синглаф.
– Кто-то из твоих ангелов вонзал тебе меч в спину?

– Нет, - ответил Уриэль, - но и тебе она не вонзала. Я видел, как она проткнула свою грудь, чтобы спасти нас от невозможного выбора.
– С горечью закончил он.

– Ты видел это?
– не сдержался Синглаф, и в глазах его сверкнуло что-то невысказанное.

– Да, видел, - Уриэль опустил голову, словно разом постарев на несколько лет.

– Как это было?

– Как жертва. Тебе должен быть известен смысл этого слова лучше, чем мне.
– Глухо проговорил он и развернулся на выход.

– Того человека больше нет, - произнес ему вслед Синглаф.
– Ей дали новую жизнь. Все, что случилось с ней теперь, не имеет отношения к прошлому.

– Это ты так думаешь, - после этих слов двери за Уриэлем затворились.

11

– Они все счастливы?
– Лили наблюдала за прогуливающимися и беседующими людьми в легких одеждах, и они ей казались одинаково безликими и совершенными.

– Это рай, - улыбнулась Леония.
– Ты привыкнешь.

– Я понимаю, как тебе, - заговорщически подмигнув, продолжила она.
– Я видела того мрачного человека, что тебя привел. Но у нас здесь все намного лучше, - она сделала ударение на слове “намного” и радушно улыбнулась Лили.

Леония была милой девушкой, но Лили ощущала себя чужой. Вторые небеса оказались пристанищем чистых душ, и прекрасные сады с благоухающими кустами дополняли непонятную Лили картину. Ни крылатых братьев с их трудами и монастырским укладом жизни, ни мечей и вечных сражений, как у света божия, и что самое страшное - огромная непреодолимая стена, отделяющая вторые небеса от остального мира. И все эти смеющиеся счастливые люди ликовали приходу каждого вновь прибывшего. Его или ее едва не носили на руках, поздравляли и умилялись, словно попасть за эти стены было величайшей победой.

А Лили хотела вниз. Прочь от этих стен, от сияния и райских кущей, во мрак боли и неразделенной тоски, чтобы подарить немного света, успокоить тревогу, утешить. В мир, где любая улыбка стоила тысяч здешних, любой проблеск - целого дня сверкающих облаков.

– Ты снова грустишь, - всплеснула руками Леония.
– Смотри, а то придется тебя выселить за стены, - пошутила она, весело рассмеявшись. Только Лили шутка не показалась смешной - она наоборот едва не ухватилась за нее, как за надежду.

– А как попадают в город?
– спросила она у Леонии.
– Покажи мне врата.

– Не-ет, - протянула Леония.
– Марк сказал, что ты не в себе, так что тебе нельзя к вратам.

– Но как попадают все эти люди?
– Лили на самом деле не понимала, глядя на прогуливающихся и слыша тихий шелест их голосов.

– Через врата, все верно, - кивнула Леония.
– Но их пропускают апостолы. Они сами были людьми и вправе решать, кто достоин, а кто - нет.

– И что же с теми, кто не достоин?

– Отправляются на первые небеса, - улыбнулась Леония, - размышлять и расти над собой.

– А те, кто совсем недостоин?

Глаза Леонии округлились, а затем она, наконец, поняла.

– О, - неловко вымолвила она.
– Эти к нам не попадают вовсе. Они сразу отправляются вниз.

– Значит, те, кто в первом - не так уж плохи?

– Нет, они просто пока не достойны.

Лили ничего не могла с собой поделать, но ее лицо едва не дрогнуло от приторной слащавости рассуждений Леонии. И тем более она не могла понять, как кто-либо, будь он даже избранным, в праве решать, кто достоин, а кто нет. В ней пробуждался дух бунтаря. И все эти розовые кусты не внушали ей ни малейшей доли умиротворения, а взывали к буре.