– Если ты уж примирилась с Самаэлем, я хочу, чтобы ты вернулась в ад и держала меня в курсе дела.

– То ты обличаешь меня, теперь сам предлагаешь мне сделаться шпионкой?

– Только так я смогу заняться делами на земле, если ты будешь следить за делами в аду.

– А не много ли ты на себя берешь, новичок? Может, тебе все же было бы лучше научиться летать и обратиться за помощью к небесам?

– А может, тебе иногда было бы лучше слушать, а не говорить?

Лили замолчала, не желая развивать глупый спор, но не понимала, что он может противопоставить плану Самаэля.

– Как ты собираешься остановить их?
– не выдержала она.

– Так ты поэтому не хочешь возвращаться? Хочешь посмотреть, как я это делаю? Как уговариваю?
– в его голосе снова явственно прорезалась насмешка.
– Если проблема только в этом, я могу тебе отдельно продемонстрировать, факультативом.

– Что ты несешь, - отвернулась Лили. Впрочем, чего она ожидала от больного.

– Только не убивай невинных людей, - тихо добавила она.

– То есть ты допускаешь такую мысль, что я их поубиваю?
– он откровенно забавлялся.

– Я уже все допускаю, - ответила Лили, подымаясь с кровати, но его пальцы схватили ее за руку и не позволили закончить движение, повалив обратно.

– Где же твоя воля? Где твоя сила духа? Что за пустота в этих глазах, что за обреченность, равная покорности?

– Мне не до этого светлого дерьма, - отозвалась она, сбрасывая его руку, и подымаясь на кровати.

– А до чего же тогда?
– с горечью спросил он.
– Ты только что лишила ад последнего шанса, а теперь говоришь мне, что и на небеса тебе плевать. Тогда на что тебе не плевать?

– На кого, - исправила его Лили, и тут же добавила: - это уже не имеет значения.

– Так что это, реквием по нему?

– Замолчи, - Лили зажмурилась, словно это могло остановить поток его слов, словно они проникали в ее душу через его свет.
– Замолчи.

– Мир рухнет, вне зависимости от того, остановлю я жнива или нет, - проговорил он, и Лили только молча кивнула.

– Значит, ты понимаешь? Но твоя светлая часть не позволяет тебе принести столь большую кровавую жертву, так?

– Мир уже рухнул, - прошептала Лили.

И на несколько долгих секунд между ними повисла тишина.

– Ты бы хотела все вернуть?
– вдруг спросил он.

– Нет, - покачала головой Лили, - я поняла, что в этом нет смысла. Есть ключевые точки, которые не изменить. Да, между ними жизнь может потечь иначе, но она все равно пройдет через них.
– Лили говорила скорее сама с собой, она не ждала, что светлый поймет.

– Это необходимо, иначе хаос захлестнул бы вселенную, - произнес он.

53

Фурак де Шейн ступил из автомобиля на аллею своего загородного дома. Бумаги и договора всю неделю не давали ему покоя, и теперь он решил провести вечер у камина с виски и своим псом Циркусом. Если завтра Гаррисон снова начнет звонить ему и говорить о проблемах на бирже, он уволит этого сукиного сына, несмотря на то, что тот неплохо зарекомендовал себя в предыдущие два года. Но де Шейн знал, что таких Гаррисонов будет еще не два и не пять, и только его империя - одна в своем роде, и он обязан удержать ее на плаву, даже если мировые финансы дали сильный крен. Эти идиоты из штатов так долго колебались, прежде чем принять очевидное для Фурака решение - им необходимо было экстренно развязать войну в странах четверки, имитируя народные волнения, затем в случае удачи сменить власть и посадить на пост руководителя главенствующей страны своего ставленника, послушного их воле. Пусть методы и были дикими и устаревшими, но что еще следовало применять в диких условиях стран четверки.

Де Шейн потер уставшие виски, устроившись у камина и вытянув ноги. Циркус улегся рядом на шкуру на мраморном полу. Огонь весело потрескивал за защитным стеклом. Шейн поначалу не хотел ставить стекло и отгораживаться от огня, но подпалины, оставшиеся на предыдущем ковре, его убедили. Он приходил сюда забыться, отвлечься от дел, а не заниматься хлопотами по замене испорченной вещи на новую. Циркус сладко зевнул и Фурак с завистью посмотрел на собаку. Он давно уже не высыпался, как следует. Казалось, что финансовые отчеты проникли ему прямо в голову, и сводили баланс даже тогда, когда Шейну полагалось спать.

Виски в бокале отлично смотрелся на свету и приятным теплом растекался по грудной клетке. Фурак прикрыл глаза от удовольствия. Быть может, здесь, в этой расслабляющей обстановке, он, наконец, сумеет отвлечься от всего и задремать.

– Неплохой камин, - услышал он незнакомый голос, - хотя вентиляцию можно было устроить и получше, рабочие-румыны схалтурили, как обычно.

– Простите?
– Фурак напрягся в кресле, машинально сжав подлокотники.

– О, я же не представился, - незнакомец подтянул второе кресло к огню, нисколько не смущаясь, и сел напротив Шейна.
– Я - тот, с кем вы хотите заключить контракт.