– А ты была со мной? – Он указывает на меня пальцем. – А ты хотя бы раз спросила, какого это жить в вечном сумасшедшем доме, где, чтобы заслужить похвалу, надо из кожи вон вылезти, прыгнуть выше своей головы, вывернуться наизнанку?

– А я что – не в этом сумасшедшем доме живу?

– Но я ничего не сделал, чтобы меня ненавидели.

– А что сделала я?

– Заболела. – Мэлот проходится руками по волосам и резко опускает их вниз. – Ты и твоя болезнь, ты все испортила. Лучше бы ты умерла тогда. Родители бы пострадали, но в скором времени успокоились.

Ошеломленно распахиваю глаза. Грудь стискивают острые когти, и я ощущаю, как у меня трясутся руки. Сжимаю их в кулаки до такой степени, что ногти режут кожу, но я не обращаю внимания. Сжимаю и сжимаю, ладони сводит, а я не могу успокоиться.

– Я не…

Мэлот зажмуривается. Вонзает пальцы в короткие волосы и покачивает головой, не в состоянии закончить мысль. Он пошатывается назад. Рычит сквозь зубы, а когда вновь на меня смотрит, то выглядит совсем иначе. Его глаза блестят, губы подрагивают.

– Прости, - едва слышно хрипит он, - прости, Дор, я не хотел.

– Это твое мнение. – Горло сводит. Я хочу рыдать, но сдерживаюсь и сглатываю. – Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были неприятности. Поэтому…

– Почему ты так говоришь? – вспыхивает он. – Почему не орешь на меня? Почему не защищаешься? Дай мне отпор!

– Но я не могу.

– Почему? – Мэлот внезапно наваливается на меня. Он рычит, а его глаза становятся огромными и дикими, как у бешеного пса. Я никогда не видела его таким. Дыхание у меня перехватывает, ужас подскакивает к горлу. А брат ударяет кулаком по стене. – Почему, я не понимаю. Почему ты не ненавидишь меня? Я сказал, что лучше бы ты подохла, а ты на меня смотришь так, словно ничего и не случилось. Что с тобой? Почему!

– Потому что ты мой брат! – восклицаю я, когда он в очередной раз ударяет кулаком о стену. Его лицо нависает над моим, будто грозовая туча, но я не боюсь. Подаюсь вперед и смотрю в глаза Мэлота смело и одержимо. – У меня кроме тебя никого нет, слышишь? Я не могу ненавидеть тебя, ты все, что у меня осталось!

Парень замирает. Превращается в обездвиженную статую с блестящими глазами. Он даже не дышит. Смотрит на меня, ждет чего-то, а я невольно кладу голову ему на плечо. Я и не помню, чтобы когда-то позволяла себе такое. Но я устала бороться. Это же мой брат, я хочу, чтобы он был рядом. Он мне нужен.

– В детстве я ходила за тобой по пятам. Ты был так близко, в соседней комнате, а мне казалось, что на другой планете. Я перестала бегать. Мне надоело спотыкаться. Я решила, что мне никто не нужен: ни родители, ни ты. Я тебя отпустила. Зачем я это сделала? – Под моими руками дрогают его плечи. – Я все вспоминаю тот момент, на конюшне, когда отец кинулся на тебя с ремнем. Я побежала к тебе, а ты меня остановил. Почему ты так сделал? Почему так поступил, Мэлот? Наверно, у тебя были причины, ведь тебе было так больно.

– Тебе было бы хуже. – Едва слышно отвечает он.

– Но ты не вставал несколько дней.

– Это стоило того. Мне нравилось тебя защищать, а потом, наверно, я забыл, как это, когда брат стоит за сестру. Решил, что пора стоять за себя.

Я отстраняюсь. Мы встречаемся взглядами, и я замечаю, как Мэлот стискивает зубы. Он смотрит на меня виновато, впервые. И я и не верю, что вижу того самого мальчишку, который защищал меня, едва проблемы сваливались на мою затейливую голову.

Он открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но неожиданно рядом возникает Лиз. У нее огромные, испуганные глаза, и она кидается ко мне, даже не обратив внимания на то, как быстро и нервно с глаз смахивает пелену Мэлот.

– Быстрее, идем.

– В чем дело? – Я встряхиваю головой. – Что случилось?

– Конрад.

– Конрад?

– Да, он и Эрих…

Она не договаривает, но это и не нужно. Мэлот раздраженно выдыхает и срывается с места, а я слышу, как в груди у меня взывает сирена. Вот черт.

Мы прибегаем в зал как раз в тот момент, когда Эрих размахивается и со всей силы вонзает кулак в подбородок Бофорта. Звучит хруст. Капли крови взмывают в воздух, люди ахают, а Конрад падает на стол, сбивая на пол хрустальную посуду. Музыка не утихает, и блондин выпрямляется под крещендо, смахнув с подбородка алые разводы. Эриха держит три человека, но он все рвется вперед, будто сошел с ума. Конрад же плетется медленно, и в глазах у него не ярость, а презрение, которым можно было бы резать воздух. Собираюсь кинуться к парням, но Лиз останавливает меня и говорит:

– Мэлот разберется.

– Когда это ты стала ему верить? – Не понимаю я.

– Тебе бы тоже не помешало кому-то доверять.

Громко выдыхаю и перевожу взгляд на брата. Он останавливается перед Бофортом и вальяжно расправляет плечи. Как же быстро он превратился в того парня, которым был долгие годы: легкомысленным и бесстрастным предводителем еще более легкомысленных и бесстрастных подростков Верхнего Эдема.

– Что происходит? – Спрашивает он, глядя в глаза Конрада. К Эриху Ривера он стоит спиной, и я уверена, что делает он это специально, чтобы парень почувствовал, насколько Мэлоту глубоко на него наплевать.