Джейми обречённо стонет, опускаясь на стул.

– И мне с ней нянькаться?

– Милая, пойми… такова твоя судьба. Ты всегда будешь младшим братом, что никогда не станет королем.

– Я думала, жизнь не может быть ещё более несправедлива ко мне.

– Брось малышка, между нами я вручаю журнал тебе. Спаси мою дочь от провала, вылечи мой журнал от страшной хвори, что она напустит.

Рука соскальзывает с ручки и Клео шарахается в сторону, боясь, что её заметят.

Дыхание становится частым и веет жаром, по лбу стекает капля пота. Даже в царстве снежной королевы ей жарко.

Блузка намокает, и ткань прилипает к спине.

Бросившись к столикам, закрытым фанерой, Клео подхватывает со стола папку, пытаясь создать искусственный ветер.

Тело её обессилено опускается на стул.

Дочь, о которой она мечтала…

Клео знала, что мать недовольна ей, так было с самого детства, но сегодня… была катастрофа.

Полномасштабная, вселенская катастрофа.

Официально, Эвелин Макалистер ненавидит свою дочь.

4 глава

Самообман был последней соломинкой, за которую я мог ухватиться.

Юкио Мисима.

Эвелин Макалистер исполнилось тридцать три, когда она решила, что хочет ребёнка.

Это пришло внезапно.

Она просто сидела за рабочим столом, дописывала письмо редактора для очередного номера, пыталась разобраться в заваливших стол эскизах, когда увидела бывшую лучшую подругу.

Когда Эвелин училась в колледже, они общались.

Вместе состояли в литературном клубе, смотрели одни, и те же фильмы, влюблялись в одних, и тех же актёров, и мечтали стать знаменитыми.

Только у Эвелин были родители, готовые сделать ради дочери что угодно, в том числе и подарить дело жизни, а, у её подруги не было ничего, кроме голой мечты и нескольких ошмётков газет в лице старенького дома и двух тётушек.

В последний раз Эвелин видела её на выпускном.

На обеих были тёмно-голубые мантии, в руках идентичные дипломы, но в душе всё было по-разному.

Эвелин постепенно превращалась в холодную машину, готовую лишь к работе, а её подружка влюбилась в простака, носившего джинсовый комбинезон и управляющего трактором.

Отложив ручку, Эвелин выглянула в окно.

Она казалась счастливой. Её тёмные волосы сбились в неровный хвост, рядом стояли двое сопливых, рыдающих детей, но, тем не менее, она действительно казалась счастливой.

Выходя из кабинета, Эвелин задумчиво выстукивала по стеклу очков.

Да, она унаследовала целый бизнес, но что дальше?

Сейчас ей тридцать три, она ни с кем не встречается, а мужчина в её постели в последний раз был почти семь лет назад.

Ей нужен был ребёнок. Идеальный, прекрасный ребёнок, способный продолжить её дело.

Эвелин порхала на крыльях почти неделю, сживаясь с этой мыслью.

У неё будет полная чаша. Деньги, успех и совершенная крохотная копия.

Хотя нет, копия ей не нужна. Эвелин считала себя не слишком привлекательной.

У неё были маленькие, глубоко посаженные глазки, жидкие русые волосы и крохотные губки, едва заметные на лице.

К тому же она была низкой, не смотря на то, что носила каблуки почти постоянно, разве что не спала в них.

Поиск отца занял ровно месяц.

Ей просто нужен был привлекательный мужчина, способный сделать ребёнка.

Она была готова заплатить, чек и контракт, что составил её юрист, были уже на столе, когда потенциальный отец зашёл в её кабинет.

Ему было двадцать пять. Высокий шатен с огромными зелёными глазами.

Испанец. Приехал в Нью-Йорк на лето и устроился в журнал, курьером.

Ему не нужны были серьёзные отношения, и тем более дети.

Он был красив, популярен, но, увы, беден.

Эвелин была готова восполнить этот маленький недостаток за одну услугу.

Ровно через девять месяцев на свет появилась Клео Макалистер.

Роды проходили тяжело, ровно, как и беременность.

Нанятой акушерке приходилось поить Эвелин специальными травяными отварами, ибо ребёнок был в неправильном положении.

Эвелин хотела, чтобы всё прошло идеально.

Ни единого вскрика, ни единой лишней каплей крови и никакого уродливого младенца, похожего на неё.

Увы, роды прошли тяжело. Первые схватки настигли её на работе, и Эвелин лежала на полу почти час, пытаясь успокоить бешеное сердце.