Она остаётся наедине с молчаливыми ангелами, что дарили женщинами счастье прямо здесь, в этой комнате, каждый день.

Только не сегодня.

На её пальце назойливо поблёскивало кольцо, напоминая о себе неприятной тяжестью.

Опустив голову, Клео проводит пальцами по кружевам, вырисовывая цветочную аппликацию.

– Всё будет хорошо, - осмеливается прошептать, портниха, слабо улыбаясь. – Ты будешь самой красивой невестой милая.

Кивнув, Клео возвращается в реальность и больше не в силах выносить вступление Брианны за ширмой, одёргивает штору и выходит на подиум без приглашения.

– И потому, мы хотели… - Брианна замолкает и, обернувшись, изумлённо округляет глаза.

За мгновение в них мелькает негодование, изумление, ненависть, раздражение и всё это сводится к лживому восхищению.

– Клео Макалистер!

Ей ничего не остаётся кроме, как громко обозначить невесту, возникшую в помещении.

– Боже, Клео… - закрыв рот рукой, Эвелин встаёт.

Пройдя вперёд, Клео оборачивается к зеркалам.

Перед ней словно худший ночной кошмар.

Платье было совершенным.

Оно медленно расправлялось книзу, словно плавно раскрывающийся цветочный бутон и цветочная аппликация кружев украшала не только лиф и рукава, но и подол.

Поверх шёлковой ткани лифа тонкая тюль, расписанная кружевами, что расходилась на груди, бросаясь к плечам, и доходила до запястий.

Она была похожа на принцессу, снежную, холодную, одинокую принцессу.

Восхищённо вздыхая, Эвелин подходит к ней и впервые в жизни смотрит снизу вверх.

Клео переводит взгляд на неё и впервые в жизни ловит победу.

Её губы, её глаза, её сложенные руки выражали проигрыш.

Она признавала, сегодня дочь выиграла.

Выиграло её платье, её тело, её молодость.

– Ты невероятно красивая.

Позади Эвелин появляется Рассел.

Клео поджимает губы, смотря на него, и кажется, впервые в жизни видит что-то в его глазах.

Будто она ему не безразлична.

Будто он хочет этой свадьбы.

Будто он любит её.

Кожа покрывается мурашками и Клео едва не хватается за тонкие рукава, пытаясь спрятать за ними руки.

Всё это не правильно.

Она не должна вот так стоять перед ними, вот так позволять одевать себя, раздевать и принимать решения.

Она не хочет замуж, она не любит его, она не может позволить Эвелин расписать всю её жизнь вплоть до цвета крышки гроба.

– Мы только немного уберём в талии, - деловито сообщает Брианна, подходя к Клео. – Она немного похудела, только больше ей меняться нельзя, мы не можем столько тревожить ткань, она может деформироваться.

– Она не похудеет ни на грамм, - кивает в ответ Эвелин.

И это становится финалом.

Клео слышит свой ядовитый смешок, вырвавшийся наружу и где-то внутри, маленькая девочка, которой вечно руководили, испуганно сжимается в комок.

Эвелин недоумённо хмурится, словно услышала смешок манекена, которому в принципе не положено говорить.

– Клео?

– Откуда ты знаешь, что я сделаю? – Клео пожимает плечами, скрестив руки на груди.

Между бровей Эвелин появляется огромная складка морщин.

Она никогда столько не хмурилась, тем, более не направляя это по отношению к Клео.

– Прости, я…

– У невесты поднимаются нервы, - смеётся Брианна, нервно теребя цепочку на шее.

Развернувшись к ней, Клео ухмыляется.

– А вот вы тем более меня не знаете и прекратите делать вид, будто всё здесь только по-вашему.

– Конечно милая, всё по твоему, ты ведь знаешь, - кивает Брианна и на её лице скукоживается улыбка.

Покачав головой, Клео подхватывает подол платья и Брианна издаёт жалобный стон, наблюдая за тем, как она беспощадно цепляется за дорогую ткань.

Спрыгнув с подиума, Клео посылает матери улыбку.

– Прости мам, я вечно тебя разочаровываю.

Эвелин нервно сглатывает.

– Всё в порядке дорогая, просто будь поаккуратнее с платьем…

– Хватит вам! – восклицает Клео, всплёскивая руками, и внутри неё поднимается буря.

Тихий океан, что дремал годами, вдруг просыпается.

Он просыпался уже давно, лёгкая рябь сменялась затишьем, но сегодня гроза нагнала настоящий шторм.

– Я всё знаю, мама! Я знаю, что ты хотела сделать Джейми главным редактором, но не смогла, потому что она снималась в порно!