Когда тебя нет, и я сплю одна в родительском доме, со мной всегда твоя футболка. Я нюхаю её, и мне кажется, ты рядом. Иногда я одеваю её вместо ночной рубашки и сплю в ней. Тогда мне кажется, что я в тебе, и ты меня оберегаешь. Ты сделал меня слабой, я не была такой. Я всегда добивалась поставленных целей и была независимой. Теперь мне этого не хочется, я хочу быть слабой, зависеть от тебя, но, главное, чтобы ты всегда был рядом. А ты оставил меня одну и ушёл ночью к океану. Что мне оставалось думать?

Если ты улетишь в Россию, я полечу за тобой, и если ты меня не возьмёшь к себе, я буду жить где-нибудь рядом на улице и замёрзну там на вашем холоде».

Я посмотрел на неё с нежностью, не хотелось думать, что это просто слова.

Как-то однажды, когда мы уже готовились спать, Элен вдруг замешкалась с расстёгиванием лифчика, что-то случилось с застёжкой. Она попросила меня помочь. Я помог, и расстегнуть и снять, и мне даже показалось, что с застёжкой всё было в порядке. Просто Элен захотелось проверить, полностью ли я в её власти. Но это было лишним, потому что в этом уже не сомневался я сам.

Я тогда лёг не сразу, а долго стоял и смотрел на неё. Элен, в своей наготе была невероятно прекрасной, настоящей богиней..

Мне вообще почему-то всегда казалось, что женщина внешне выглядит лучше, чем мужчина. Не в смысле – красивей, красота у каждого пола своя, а как бы – эстетичней, притягательней. На женщину можно смотреть и любоваться. Не зря ведь художники и скульпторы во все времена рисовали и лепили женщин, а не мужчин, и, вдобавок в основном, без одежды. Поэты и писатели не отставали от них и тоже воспевали их красоту.

Мне и сейчас кажется, что женщина – это необыкновенное создание, призванное украшать нашу жизнь. Я ещё до сих пор не отделался от мысли, что их надо добиваться, завоёвывать, что они сами всегда решают, быть им с мужчиной или нет. И мне почему-то никогда не приходило в голову, что женщины тоже хотят секса, и порой больше, чем мы.

Я уже чувствовал, что скоро начну выполнять все её прихоти. Это будет её раздражать, а там и до расставания недалеко. Я знаю об этом, но всё равно счастлив.

В довершение к этому, мне однажды приснился счастливый сон – яркий, красочный, необыкновенный. Мне приснилась моя первая любовь, самая долгая и безответная. В этом сне она любила меня, а я ничего не мог понять, даже в сонной реальности я переживал и не верил, что такое возможно. Она успокаивала меня, что-то нежно шептала и целовала мои губы. Целовала, целовала и целовала без конца. Всё это длилось очень долго и никак не могло закончиться. Никогда в жизни я не был так счастлив, как в этом сне. Я и проснулся счастливым с зацелованными губами. Сперва я даже не понял, спал ли я, или это была явь. Та явь, которая когда-нибудь исполнится на одой из планет Вселенной, куда переселится моя неисчезаемая сущность…

Проснувшись окончательно, я посмотрел по сторонам. Рядом спала Элен. Она улыбалась во сне. Я взглянул вверх, высоко над куполом мерцала голубая звезда.

«Это Ахернар, - вспомнил я, - здесь он хорошо виден. Надо будет попросить Сергея показать его в телескоп. Вот только почему он мерцает, если находится прямо над головой. Неужели скоро взорвётся»?

Я почувствовал, что меня что-то связывает с этой звездой, но что именно, вспомнить не мог, счастливый сон заслонил все видения. Я осторожно высвободил руку из-под головы Элен, она не проснулась и продолжала мирно посапывать. Во сне лицо её стало совсем детским, оно улыбалось. За одну эту улыбку хотелось подарить ей всё, сделать что-нибудь необыкновенное, научиться летать… а я…

Я заметил, что она уже не спит. Дыхание её по-прежнему было ровным, глаза закрыты, но непроизвольное дёрганье правого века выдавало её. Во сне так не бывает. И улыбалась она не совсем естественно, а как бы нарочно. Интересно, она хочет, чтобы я догадался, что она проснулась, или нет.

Я наклонился и поцеловал её в губы. Она страстно ответила на мой поцелуй. Мой счастливый сон, наконец, перешёл в явь. Но я чувствовал, явь будет куда как красочнее любых снов. Даже самых необыкновенных.

«Я хочу тебя», - зашептала Элен, и жар её слов, будто спичка, зажёг меня.

«Я всё время тебя хочу, даже когда просто лежу рядом. Когда ты только прикасаешься ко мне, я уже улетаю на небо. Я не хочу это опошлить словами, но не могу удержаться и говорю это тебе, потому что только ты знаешь меня всю до донышка, знаешь, куда я улетаю, и сколько раз я это делаю за время нашей близости. Я, наверное, с катушек слетела, - зашептала она, прижимаясь ко мне, - я нимфоманка, а тебе уже столько лет…».