— Брионес мне говорил о ваших славных делах. Поздравляю вас.

— Спасибо, мой генерал.

— Вы знаете места возле границы, которые господствуют над долиной Эль-Бастан?

— Да. Как свои пять пальцев. Думаю, не сыскать такого, кто бы знал их лучше меня.

— Вам известны все дороги и тропы?

— Там только тропы.

— А есть ли такая, по которой можно подняться на Пенья-плату со стороны Сугаррамурди?

— Есть.

— Лошади по ней пройдут?

— Да, вполне.

Генерал потолковал с Брионесом и со вторым адъютантом. У генерала была мысль закрыть границу и отрезать главным силам карлистской армии путь к отступлению во Францию, но сделать это было невозможно.

— А каких политических взглядов вы придерживаетесь? — спросил вдруг он Мартина.

— Я работал на карлистов, но думаю, что в глубине души я либерал.

— Не хотите ли вы пойти проводником с колонной, которая завтра поднимается на Пеньяплату?

— Не возражаю.

Генерал встал и вышел с Мартином на балкон.

— Полагаю, — сказал он, — что в настоящее время самый влиятельный человек в Испании — это я. Кем вы хотите быть? Есть у вас какие-нибудь желания?

— Сейчас я почти богатый человек, и жена тоже…

— Откуда вы родом?

— Из Урбии.

— Хотите, мы назначим вас алькальдом вашего города?

Мартин поразмыслил немного.

— Да, это мне подходит, — сказал он.

— Можете на это рассчитывать. Значит, завтра утром вам надо быть здесь.

— Войска пойдут через Сугаррамурди?

— Да.

— Я буду их ждать на дороге, возле холма Майя.

Мартин простился с генералом и с Брионесом и вернулся

в Аньоа, чтобы успокоить жену. Он сообщил о разговоре с генералом Баутисте, Баутиста рассказал об этом своей жене, а та — Каталине.

В полночь, когда Мартин уже садился на коня, к нему выбежала Каталина с сыном на руках.

— Мартин! Мартин! — воскликнула она, заливаясь слезами. — Мне сказали, что ты хочешь вести войска на Пенья-плату.

— Я?

— Да.

— Что ж, правда. И это тебя пугает?

— Останься! Тебя там убьют, Мартин. Останься! Ради нашего сына! Ради меня!

— Ба! Какая чушь! Чего тут бояться? Раньше я совсем один там ходил, а в этот раз со мной столько народу будет, что же может случиться?

— Да, я знаю, и все же останься, Мартин. Война вот-вот кончится. Не дай бог, если с тобой что случится сейчас.

— Я обещал. Я должен идти.

— О Мартин! — рыдала Каталина. — Ты для меня все: у меня нет ни отца, ни матери, ни брата — ведь всю любовь, которую я могла отдать ему, я отдала тебе и твоему сыну. Не оставляй меня вдовой, Мартин.

— Ну, не волнуйся. Успокойся. От смерти я заговорен, а идти мне надо. Я дал слово.

— Ради твоего сына…

— Да, и ради моего сына тоже… Я не хочу, чтобы когда-нибудь о нем могли сказать; «Вот сын того Салакаина, который дал слово и не сдержал его из трусости». Нет, если уж будут говорить, пусть скажут: «Вот Мигель Салакаин, сын Мартина Салакаина, он такой же храбрый, как его отец…» Нет, — «Он еще храбрее своего отца».

С этими словами, вернувшими Каталине бодрость духа, Мартин погладил ребенка, который, улыбаясь, глядел на него с рук матери, поцеловал жену, вскочил на коня и скрылся на дороге, ведущей в Элисондо.

Мартин добрался до холма Майя на рассвете, проскакал еще немного по дороге и увидел идущие ему навстречу войска. Он подъехал к Брионесу, и оба они заняли место во главе колонны. Когда прибыли в Сугаррамурди, уже начинало светать. Белая, отполированная дождями вершина возвышающейся над Сугаррамурди горы сверкала в первых лучах солнца. От этих белых скал и произошли названия горы: баскское — Аррисури (Белый камень) и испанское — Пеньяплата (Серебряная скала).

Мартин направился по тропе, которая шла берегом горного потока. Ноги людей и животных разъезжались на покрывавшей дорогу мокрой глине. Тропа то приближалась вплотную к заросшему бурьяном и заваленному прогнившими стволами деревьев оврагу, по которому бежал поток, то уходила в сторону от него. Солдаты оступались и падали на этой осклизлой почве. Когда поднялись повыше, овраг превратился в пропасть, — в глубине ее, среди зарослей кустарника, струилась, поблескивая, вода.

Пока лошади шли рядом, Мартин и Брионес вели дружеский разговор. Мартин поздравил Брионеса с повышением в чине.