— Угодно еще что-нибудь, сеньора? — спросил лакей.

— Нет, можете идти.

Мартин был в полном недоумении. Лакей опустил тяжелую портьеру, и они остались наедине.

— Мартин, — сказала дама, поднявшись с дивана и кладя свои маленькие руки ему па плечи. — Неужели ты меня не помнишь?

— Нет, в самом деле нет.

— Я Линда.

— Какая Линда?

— Та Линда, которая была в Урбии, когда там был укротитель и когда умерла твоя мать. Неужели ты не помнишь?

— Вы Линда?

— О! Не говори со мной на «вы». Да, я Линда. Я узнала, как ты попал в Логроньо, и приказала тебя разыскать.

Так, значит, ты та самая девчонка, которая боролась с медведем?

— Она самая.

— И ты меня узнала?

— Да.

— Я бы тебя не узнал.

— Ну, говори, рассказывай про свою жизнь. Ты не знаешь, как мне хотелось с тобой увидеться. Ты единственный мужчина, за которого меня побили. Помнишь? Я к тебе как к родному привязалась и часто думала: «Где сейчас Мартин? Что он делает?»

— Ты это серьезно? Удивительно! С тех пор прошло столько времени! А мы оба все еще молодые.

— Ну, рассказывай же! Рассказывай! Как тебе жилось? Чем ты занимался?

Взволнованный Мартин сообщил ей обо всем, что с ним случилось за это время. Потом Линда рассказала о себе, о том, как она вела бродячую жизнь канатной плясуньи, пока один богатый сеньор не предложил ей свое покровительство и не забрал ее из цирка. Теперь этот сеньор, человек с титулом, владелец крупных имений в Риохе, хочет на ней жениться.

— И ты пойдешь за него? — спросил Мартин.

— Конечно.

— Значит, ты скоро станешь графиней или маркизой?

— Да, маркизой, но, милый мой, это не приводит меня в восторг. Я всегда была свободной, цепи — не для меня, пусть даже золотые. Да ты побледнел! Что с тобой?

Мартин чувствовал страшную усталость, плечо у него болело. Узнав, что он ранен, Линда настояла, чтобы он остался у нее.

Рана, к счастью, оказалась неглубокой и быстро затянулась.

Линда не отпустила Мартина и на следующий день, и, попав во власть ее нежного очарования, раненый обнаружил, что его недомогание представляет опасность скорее для его чувств, нежели для здоровья.

— Пусть сообщат моему зятю, где я нахожусь, — несколько раз просил Мартин Линду.

Она послала слугу по гостиницам, но ни в одной из них ему ничего не могли сообщить ни о Баутисте, ни о Каталине.

Если бы Салакаин знал «Одиссею», он, возможно, сравнил бы Линду с волшебницей Цирцеей,{174} а себя самого с Одиссеем, но так как Мартин не читал поэмы Гомера, подобное сравнение не пришло ему в голову.

Зато ему неоднократно приходило в голову, что он ведет себя как подлец, но Линда была так очаровательна! Она так] восхищалась им! И заставила его забыть Каталину. В течение! многих дней он проклинал свою жестокость, но все не мог решиться покинуть гостеприимный кров. Представ перед судом своей совести, он сумел убедить ее, что во всем виноват Баутиста, на чем и успокоился.

«Куда провалился этот человек?» — спрашивал он себя.

Через неделю после встречи с Линдой, проходя под аркадами главной улицы Логроньо, он увидел Баутисту, который шел ему навстречу, неторопливый и спокойный, как всегда.

— Где ты пропадаешь? — воскликнул в сердцах Мартин.

— Это я тебя должен спросить: где ты пропадаешь? — ответил Баутиста.

— А где Каталина?

— Откуда я знаю! Я думал, тебе известно, где она, думал, вы уехали вдвоем, не предупредив меня.

— Значит, ты не знаешь?

— Я — нет.

— Когда ты с ней говорил в последний раз?

— В тот самый день, как мы сюда приехали: восемь дней тому назад. Когда ты пошел обедать к сеньоре Брионес, Каталина, монахиня и я отправились в гостиницу. Время шло, а ты все не возвращался. Каталина спрашивает: «Где он?»— «Почем я знаю?» — говорю. В час ночи вижу, что ты не идешь, и пошел спать. С ног валился от усталости. Проснулся очень поздно — монахиня и Каталина исчезли, а тебя все нет. Подождал еще день — никто не появляется, и я решил, что вы уехали вместе; отправился в Байонну и отнес векселя Леви-Альваресу. Потом твоя сестра стала ко мне приставать: «Куда девался Мартин? С ним что-нибудь случилось? Я написал Брионесам, они ответили, что ты здесь и весь город возмущен твоим поведением, поэтому я и вернулся.

— Да, это правда, я виноват, — сказал Мартин. — Но где может быть Каталина? Не уехала ли она вместе с монахиней?

— Скорее всего.

После встречи и разговора с Баутистой Мартин почувствовал себя освобожденным от колдовских чар Линды и с огромным усердием взялся за поиски Каталины. Он узнал, что одна из двух остановившихся в гостинице путешественниц уехала поездом, другая, монахиня, отбыла в экипаже в направлении Лагуардии.

Мартин и Баутиста решили, что, по всей вероятности, обе скрываются в Лагуардии. Без сомнения, монахиня, воспользовавшись отсутствием Мартина, восстановила свое влияние на Каталину и убедила девушку вернуться с ней вместе в монастырь.