– Когда мадам будет угодно нас принять? – спросил мужчина.

Клаудиа Эстер с усмешкой покосилась на Анну, у которой от изумления глаза стали квадратными.

– Не сегодня, дети мои, не сегодня, – покачала она головой, – навестите меня завтра в отеле пораньше, скажем, в семь утра. Это не очень рано для вас?

– Что вы, мадам, – мужчина почти с блаженной улыбкой взирал на диву, – мы готовы!

– Ну, вот и хорошо, – кивнула тангера, – а теперь, с вашего позволения…

– Ах, простите нас, мадам! – мужчина поклонился тангере со всей возможной почтительностью. – Мы отняли у вас время! Пойдем, дорогая!

И парочка ретировалась так торопливо, что Анна даже не успела кивнуть им на прощание. Так и осталась сидеть с открытым ртом. Тангера, заметив ее растерянность, засмеялась:

– Поклонники, дорогая, московские тангерос… Слава бежит впереди меня. Тебе это должно быть знакомо.

Анна изумленно смотрела на нее:

– О, нет. Реверансов мне не достается – в крайнем случае, цветы… Тангера снова засмеялась:

– Они просто чокнутые, не обращай внимания!..

– Завтра у меня с девяти утра до двух – мастер-класс, – объявила Клаудиа Эстер, с аппетитом уминая спагетти маринара. – Потом часок вздремну, с твоего позволения. А с трех – я в твоем полном распоряжении.

Анна, не успев проглотить салатный лист, в восторге закивала:

– Я за вами заеду в гостиницу в три. От гостиницы до театра, Клаудиа Эстер, десять минут езды.

– И пять минут ходьбы, – фыркнула тангера. – Как-нибудь сама дойду, по навигатору. Заодно разомну кости… И прекрати, наконец, называть меня этим громоздким именем. Терпеть его не могу! Кла-у-диа Эс-тер… – театрально продекламировала она, – годится только для бурлеска!

– А как же мне вас звать? – опешила Анна.

– Жики, – объявила дива, – меня так зовут с 20 лет. С тех пор, как я купила себе первый флакон этих духов… – она полезла в сумочку и достала оттуда крохотную пробирку. – Эти уроды не разрешают провозить с собой духи в салоне самолета! Нет, ну ты представляешь? А я без них не могу.

– Что это? – спросила Анна. – Очень красивый аромат.

– Jicky Guerlain. Я не изменяю им 60 лет, – довольно произнесла дива, – и это мое второе я. Зови меня Жики. И на «ты».

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – Оксана сразу узнала Катрин, хотя женщина, застывшая на лавочке в тихом сквере Гоголевской библиотеке, мало напоминала ту сияющую красотку, какой ее запомнила Оксана. Спрятавшись за темными очками, Катрин казалась безучастной ко всему. У губ она теребила уголок шелкового шарфа, повязанного на голову.

– Не понимаю, зачем вам понадобилось со мной встречаться, – холодно произнесла она, – но предполагаю, это нечто, не особо приятное. И поэтому поскорее покончим с этим. Слушаю вас.

– Я подруга Полины.

Катрин кивнула.

– Вы сообщили об этом по телефону. Чем могу быть полезна?

– Я хотела поговорить не о ней.

– А о ком же?

– О вашем… – Оксана запнулась. – Об Андрее Орлове.

– Что? – Катрин вздрогнула.

– Дело в том, что я с ним знакома, – Оксана мялась в нерешительности, не зная, как выложить этой женщине мерзкую правду. В сущности, она же ни в чем не виновата…

– С ним, по-моему, пол-Москвы знакомы, – сухо усмехнулась Катрин. – И что?

– Я с ним познакомилась у Полины дома. В декабре прошлого года, – выпалила Оксана.

Катрин сидела неподвижно. Отчаяние колом застряло в горле, а губы словно окаменели. В одно мгновение ее мир рухнул.

– Я не верю вам, – после паузы сказала она отчетливо.

– Зачем мне врать? – удивилась Оксана. – Ко мне все это не имеет никакого отношения.

Катрин повернулась к ней.

– Тогда зачем вы все это мне говорите?

– Из-за Полины. Теперь, когда она умерла… погибла… так трагически…

– Ее убили, – отчеканила Катрин. – Ее зверски убили и не надо играть словами. Проститутка? Это правда?

– Я прошу вас! – у Оксаны задрожал голос. – Полина не была ангелом, но разве это значит, что она заслужила такую участь?!

– Не знаю, – Катрин отвернулась, и плечи ее поникли. – Я не знаю. Наверно, не заслужила.

– Тогда не будьте так жестоки к ней, – воскликнула Оксана с мольбой в голосе. – Выслушайте меня и отнеситесь с доверием к моим словам.

– Хорошо, говорите, – нелюбезно разрешила Катрин.

– Он был Полиным любовником. Постоянным. И он сам подвалил к ней полгода назад. Она влюбилась в него.

– А он? – мертвым голосом спросила Катрин.

– Он никогда не говорил ей о любви, можете быть спокойны. Он любит вас.

Губы Катрин искривились:

– Он и мне в любви редко объяснялся. Так что это ничего не значит.

– Нет, – покачала головой Оксана. – Я знаю, он стыдился ее. Хотя она была такая красивая… Но я как-то видела вас вместе…