– Я так и знал, что вы здесь! Извините, опоздал немного – пробки. Пойдемте ко мне, я вас кофе напою. Ну и жара…

– Да меня ваш папа и напоил, и накормил. Спасибо, Лев Петрович, вы спасли меня от голодной смерти.

Жилище Олега удивило капитана художественным хаосом, словно хозяина мало заботил порядок в доме. Повсюду книги, в основном на иностранных языках – они лежали на полках, на столе, на подоконниках – даже на полу. Вешалки с одеждой висели – при наличии внушительного зеркального шкафа-купе – повсюду, где только можно зацепить крючок от плечиков.

Стационарный компьютер с гигантским монитором на рабочем столе, лэптоп на диване, да еще планшет, который валялся на паркете – Виктор чуть не наступил на него. Среди разбросанных вещей он увидел много фотографий. Все те же веселые молодые лица, среди которых он заметил и Ольгу Вешнякову, и более поздние, где царила Катрин. Но более всего его удивил белый кабинетный рояль, который занимал ровно треть всего пространства – заваленный книгами и нотами. Ноты стояли и на пюпитре.

– Вы играете? – спросил Виктор, кивнув на инструмент.

– Да, – без всякого хвастовства ответил Олег, – и, как говорят, недурно. Матушка одно время мечтала, что я поступлю в консерваторию.

– И что же?

– Да какая консерватория, помилуйте! – в усмешке Олега не звучало сожаления, а только ирония. – Для полноценной музыкальной карьеры мало одного слуха и кисти на полторы октавы. Этим надо жить. Музыкант – раб, если хотите.

– А вы любите свободу, – улыбнулся Виктор.

– Да, люблю. А еще я люблю нарушать правила, – Олег наблюдал, как капитан, не церемонясь, взял с пюпитра рояля ноты.

– Скрябин? – произнес Виктор.

Олег кивнул:

– Сонаты. Увлекаетесь?

– Совсем нет, – покачал головой Виктор, – он какой-то… странный.

– Да, – Олег пробежал правой рукой по клавиатуре, вырвав из нее изломанную, беспокойную мелодию и, спустя мгновение, спросил: – Зачем я вам понадобился?

Итак, короткий разговор о музыке окончен. Виктору дали ясно понять, что пора приступать к делу. Ну, что ж, Олег Львович, извольте…

– Где вы были ночью с двадцать второго на двадцать третье июня?

– Это какие дни недели? Вторник-среда? Жара стояла страшная. Я уехал на дачу.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– А что, скажите, произошло? Почему вы спрашиваете?

– Потому, что в ночь с двадцать второго на двадцать третье погибла Ольга Вешнякова.

– Ольга?! – на лице Рыкова промелькнуло неподдельное изумление. – Та самая, с которой Андрюха когда-то мутил?..

– Она самая…

– Боже, как это произошло?

Глинский держал паузу. Олег тоже молчал некоторое время, затем, словно очнувшись, тряхнул великолепной шевелюрой.

– Это, надо полагать, не несчастный случай, раз вы здесь и спрашиваете об алиби. А с чего вы решили, что я могу иметь какое-то отношение к ее смерти? Мы не встречались много лет. Могу даже сказать, когда я видел ее в последний раз – в день рождения Антона, пятнадцать лет назад. Тогда Ольга еще была с Орловым. Или считалась, что она еще с Орловым. Катрин, кажется, постеснялась прийти и закрепить свои, так сказать, официальные позиции.

– Олег, дело серьезное, и касается всех вас, потому что Ольга убита точно так же, как Полина Стрельникова, в ее квартире, ночью.

– То есть? – нахмурился Олег, но потом до него дошло. – И надпись… Виктор кивнул.

– И вы сразу побежали ко мне…

– Мы проверяем алиби всех. Спрашиваю еще раз, кто может подтвердить, что вы ночевали на даче в Серебряном Бору?

– Не знаю… Разве что соседи… Да я вроде и не выходил вечером. Кабы знать, что тебе понадобится алиби, я бы уж постарался… А так… Представления не имею. Извините. Могу показать квитанцию с заправки. Я как раз машину отогнал из ремонта и заправлялся на подъезде к Серебряному Бору примерно часов в девять вечера.

– Давайте вашу квитанцию, – кивнул Глинский. – Это хоть что-то… В таком случае, у меня все. Пока все. Но встретиться нам еще придется.

– Что ж, тогда до встречи, господин капитан, – вежливо кивнул Олег.

Было ли это одним из счастливых совпадений, на которые так скупа оперативная работа в уголовном розыске, или же знаком судьбы, но в тот день и час, когда в дежурную часть поступил звонок от соседей Вероники Муфтяк, именно капитан Виктор Глинский оказался в оперативно-следственной бригаде, высланной по ее адресу.