– У малоразвитых цивилизаций есть одна особенность, они мистифицируют то, чего не могут объяснить. Создают воображаемый образ, якобы управляющий их жизнью, и называют его богом. Образ любят, почитают и поклоняются. Я тоже кое-кого обожествляла, сколько себя помню. Любила настолько, что готова была умереть по одному его слову.

Оказывается, говорить правду гораздо труднее, нежели ложь.

– И? – затаила она дыхание.

– А потом я повзрослела, поняла, что ему это не нужно. И попыталась полюбить себя. В целом вышло неплохо, – пришлось признаться мне.

Странно, что столь спокойно об этом говорю.

Она молча уставилась на меня странным взглядом, а потом рассмеялась и произнесла:

– Глупая!

Непонятно почему, но ее вдруг заполнило искреннее веселье.

Сбитая с толку резкой сменой настроения, я смотрела на то, как, не произнеся более ни слова, красавица шерга покидает мостик.

Я сейчас хуже сделала или лучше?

Хотя нет, больше всего меня сейчас волновал вопрос: что смешного она нашла в моем рассказе? Душу неприятно царапнуло чувство обиды. Вот и раскрывайся перед народом.

А что я делаю в случае душевных переживаний? Последние три стандарта ем. Вот и сейчас направилась в столовый отсек. По пути мне никто не встретился, но в непосредственной близости от желанной цели удача покинула свою любимицу. За столом сидел Змей. Он просто сидел и смотрел в пустоту.

Стоило мне появиться, как он немедленно встрепенулся и обратил свой немигающий взор в мою сторону.

Мне после разговора с шергой общения не хотелось в принципе. Судя по молчанию дохиса, ему тоже.

Вопросом, что он здесь делает, решила не задаваться. Мало ли, может, скучно чешуйчатому.

Так я и кушала в тишине, умиротворении и спокойствии. Пока Змей рот не открыл.

– Ина, ты знаешь, что нас там ждет? – спросил он.

– В общих чертах, – пожала плечами, не прекращая жевать. – Само собой, за исключением причины, по которой пропадали без вести предыдущие экспедиции.

Этим ответом он удовлетворился лишь на время.

– Ты любишь его? – Он посмотрел на меня исподлобья.

– Кого? – насторожилась я.

Неужто у Мэлы на почве свершившейся мести совсем с головой худо стало и язык развязался?

– Тана Аниса.

Я даже не сразу сообразила, о чем он ведет речь.

– Как родного отца, – искренне ответила я.

Механик еле слышно выдохнул.

– Ина, если мы вернемся живыми, давай еще раз выпьем? – улыбнулся он. – Но на этот раз только ты и я.

– Змей, не начинай, – закатила я глаза.

– А я и не заканчивал, – вдруг стал он серьезным. – Я тебя хочу, и этого не скрываю. В отличие от Рима, я свободен в выборе своей спутницы жизни.

– Стоп, стоп, стоп, – замахала руками. – С чего это ты о спутниках жизни заговорил?

– За все время учебы ты не завела ни одной интрижки, после того как попала к нам в команду, тоже, – принялся он объяснять. – Следовательно, ты примешь лишь узаконенный союз.

– Змей! – подперла я щеку кулаком. – Ты не сдаешься легко, да?

– Почему бы и нет? – Улыбка легкого самодовольства растянула его губы. – В отличие от Рима я себя не обманываю.

– Я подумаю, – неожиданно для самой себя ответила дохису.

И, чтобы не подвергаться дальнейшим нападкам определенного плана, быстренько ретировалась к себе. Вернее, попыталась это сделать. На моем пути встал Шин.

– Ина, Лай просил тебя зайти к нему. – Его дыхание было слегка сбито, что говорило о скорости передвижения норма.

– С каких это пор ты стал посыльным? – удивилась я. – Лай не мог вызвать меня по комму?

– Он на тебя обиделся, – смутившись, пояснил Шин-Ренчик. – За то, что мы его подставили, сбежав с корабля. И вызывает он тебя как бортовой медик, чтобы ты не смогла проигнорировать его.

– Только меня? – не поняла я.

– Он считает, что инициатором побега была именно ты, – тише добавил смущенный норм.

А у оборотня, смотрю, звериное чутье. Его выходка мне даже настроение поднять умудрилась.

– Сущее дитя, – фыркнула я. – Причина вызова?

– Он хотел обсудить возможность биологической угрозы.

Посмотрела на норма и поняла, что к нему тоже успела привязаться.

– Передай Лаю, что ни биологической, ни химической угрозы там нет. А вот радиации полно. Больше я ничего не знаю.