Хм, а я, пожалуй, переоценила парня. На поверку хлипкий он какой-то оказался. Вон как трясется, будто заяц в силках.

– И что же мне теперь делать, а? Э-э-э, простите, как вас по имени-отчеству? – вспомнил, что я не представилась.

Выругавшись про себя за такую оплошность, я отчеканила как ни в чем не бывало:

– Володина Ольга Леонидовна. – Имя всплыло в голове само собой.

– Ольга Леонидовна, миленькая, – парень чуть не плакал, – бес попутал, все, все вам расскажу, только не сажайте меня в тюрьму, пожалуйста!

– Ну-ну, – пробормотала я смущенно, – не волнуйтесь вы так. Все хорошо будет. Вы же раскаиваетесь. Ведь раскаиваетесь? – поинтересовалась я грозно.

– Конечно, еще как! – с жаром воскликнул Голубев. – Только… – он замялся, – вы уж не обессудьте, но документики ваши можно посмотреть? Только не подумайте чего дурного! – Парень прижал руки к груди, демонстрируя почтение. – Но сами понимаете… Береженого, как говорится…

– Угу. – На моем лице не дрогнул ни один мускул – дергающийся глаз не в счет. Судорожно соображая, что делать дальше, я решила пойти ва-банк: извлекла из сумочки красный прямоугольник и помахала им перед носом Голубева – парень явно напуган, авось проскочу.

Не проскочила…

Айтишник ловко выхватил у меня из рук книжечку и, раскрыв ее, вперил взгляд в читательский билет. На его лице отразилось удивление вперемешку с разочарованием.

– Нет, ну я так не играю, – надув губу, произнес он голосом Карлсона в исполнении Ливанова. – Это даже не интересно, – обиженно промычал Голубев, – неужто Стершин не мог озадачиться изготовлением фальшивого удостоверения? Тоже мне, начальник службы безопасности. Хотя подослать ко мне секретаршу Петрова – тоже затея не из лучших, чего и говорить. Они там что? Совсем меня за идиота держат, что так топорно работают?

– Так вы… – На этот раз мозговые механизмы работали очень медленно, никак не желая выдавать очевидное предположение. – Так вы… получается, вы меня узнали? – наконец выпалила я.

– Конечно, – усмехнулся Голубев, – сразу же!

– Но как? Откуда?

Парень пожал плечами:

– У нас в «каморке ботанов», как за глаза называют коллеги наш отдел, развлечений, знаете ли, немного. Чтобы не умереть со скуки, чего мы только не придумываем! Одно из любимейших занятий – изучение личных дел сотрудников. Благо доступ к большинству из них у нас беспрепятственный. Вот вы, например, знаете, что баба Глаша у нас настоящий Корейко? Миллионер подпольный? Бабуля очень непростая: дом, квартира, отдыхает исключительно на Бали. И это на зарплату уборщицы!

– Так она вроде на хорошем счету, – машинально пробормотала я. – У нее, может, зарплата на уровне Петрова.

– Не может. Мы проверяли, – усмехнулся Голубев. – Другое непонятно: зачем, имея такие доходы, а они у нее, судя по всему, немаленькие, ей тряпкой половой махать в офисе?

Я пожала плечами: бабы-Глашины стимулы к работе меня в тот момент как-то мало интересовали.

– И уж конечно, мимо нового сотрудника, да еще такого симпатичного, как вы, мы никак не могли пройти. Кстати, что у тебя с лицом-то? – неожиданно переходя на «ты», поинтересовался Голубев. И продолжил, не дожидаясь ответа: – Это для вас мы бойцы невидимого фронта – вы знать не знаете о нашем существовании. Обратная же картинка иная. Правда, конкретно ты меня сейчас сильно разочаровала. Вот скажи, зачем тебе чужая игра? К чему этот спектакль?

– Я… – пробормотала я, все еще не оправившись от поражения. А счастье ведь казалось таким близким. – Я, пожалуй, пойду.

– Иди, иди, – усмехнулся Голубев. – И начальнику своему передай: условия он знает. Торговаться не буду. Не захочет сам купить, продам конкурентам, а они уж проследят, чтобы информация дошла куда следует. Поверьте, там, – парень поднял вверх указательный палец, – будут очень ей рады. Сами знаете, как сейчас относятся к злостным уклонистам.

– Да, да, конечно, – пятясь спиной, бормотала я, – все скажу, все передам.

– Лиха беда начало! – Ольга возбужденно мерила шагами кухню, то доставая Степана из высокого детского стульчика, то вновь его туда водружая. Не знаю, как у ребенка, но у меня от одного взгляда на эти передвижения кружилась голова. У мальчишки же, видимо, вестибулярный аппарат куда крепче, раз он никак не реагирует на производимые с ним манипуляции, продолжая с воодушевлением грызть кольцо от пирамидки.

– Господи, Оля, – воскликнула я, когда подруга в очередной раз схватила Степку, – оставь уже ребенка в покое. Чего ты его хватаешь каждые пять секунд?

– Что? – Подруга посмотрела на меня так, будто впервые видела. – А-а-а, ну да, ну да… – пробормотала она и тут же прокричала с жаром: – Мой ребенок, что хочу, то и делаю!

Я с мольбой посмотрела на Володьку – в конце концов, сын ведь и его тоже, но папаша только плечами пожал, виновато отводя взгляд в сторону.

– И вообще, Степану пора спать, – провозгласила Ольга неожиданно и, подхватив младенца, словно добытое в бою знамя, гордо покинула с ним кухню, грациозно покачивая пышными бедрами.