– Кто падла?
– один из парней, быстро впав в агрессию, уже спускался к нему.
– Ты что дядёк, рамсы попутал? Это кто п…ы? Мы?
– чернявый закипал от злости.

Дворник понял, что перегнул палку в выражениях, и за это ему предстоит сейчас ответить, но остановить разгневанного отморозка было невозможно. Семён в страхе попятился.

– Кто падла?
– почуяв своё превосходство над неразумным пожилым дядькой, продолжал наступать чернявый. Дворник попытался схватить лопату, но молодой "волк" умело выбил её у него из рук.

– Помогите!
– успел прохрипеть Семён.

– Сейчас мы тебе поможем!
– пообещал чернявый, а вниз спускались по лестнице в помощь к нему ещё два молодчика.

Первый же удар свалил несчастного дворника с ног: тот застонал, не в силах противостоять молодым и разъярённым отпрыскам, которые уже в буквальном смысле забивали его. Никто из жильцов даже не подумал не только заступиться за их же соседа, но и не позвонил в полицию. Турамбековы, высунувшись из окна, молча наблюдали, но не вмешивались. Им хватило трагедии Костомаровых, когда потом, после убийства Веры Васильевны, полицейские следаки замучили татарскую семью своими вопросами. Они неохотно давали показания - влезать в чужие, русские разборки татарам не хотелось.

Из другого окна показалась испуганная немолодая женщина. Это была жена Семёна. Она в ужасе наблюдала, как отморозки с каждом ударом отнимали жизнь у её мужа, но тоже ничего не смогла сделать. Не смогли повлиять на озлобленных парней и их подруги. Двое из них стояли в нерешительности на балконе, а третья, быстро протрезвев, и вовсе быстро убежала из дома.

Лишь одна юная парочка, прогуливающаяся с утра, не осталась в стороне. Эти ребята ходили в христианскую церковь, были до безумия влюблены друг в друга и собирались пожениться.

Девушка взяла трубку мобильного, набрала номер полиции. Парень попытался остановить и утихомирить "бойцов", заступаясь за дядьку. Но было поздно. Дворник, со множеством внутренних повреждений, был мёртв.

Троица беспредельщиков хотела уже перекинуть свою агрессию на парня, но тот оказался смелым и умевшим за себя постоять. На помощь к своему возлюбленному бежала девушка, готовая тоже кинуться в драку.

Менты в этот раз приехали на удивление быстро, догнав и скрутив убийц Семёна.

Тело Семёна было всё в многочисленных внутренних переломах - Смирнов с грустью смотрел на изуродованный труп дворника. Следователь уважал этого самолюбивого и добродушного при жизни дядьку. Пётр Ефимович с презрением и злостью взглянул на задержанных. Трусливые парни даже не пытались сопротивляться, успели протрезветь и дрожали от страха за своё будущее. В тюрьму никому из них не хотелось, ранее судимыми они не были. Двое из них ещё не закончили авиамеханический техникум, третий работал частным извозчиком. Они и раньше всей компанией могли по пьяной лавочке жестоко избить кого-то из прохожих, но не до смерти, и никто на них не заявлял - боялись мести. Семён просто оказался не в том месте и не в то время. Да ещё и рявкнул на этих ублюдков, обозвал нехорошим словом. За что и поплатился.

Всё это начальник полиции выяснил в считанные минуты, дав команду впечатлительному следаку вызвать труповозку для убитого дворника, а задержанных доставить в городской ОВД, где будет проводиться дознание; затем им предъявят обвинение и возьмут под стражу.

– Поехали!
– сказал шеф полиции своему водителю, усаживаясь на сидение иномарки. Ауди снова на высокой скорости понеслась по городу.

– Помедленней, чего опять разогнался?
– недовольно добавил Пётр Ефимович. Шофёр улыбнулся в ответ и услужливо снизил скорость. Весна была в самом разгаре. Полковник Старостин (такая фамилия была у шефа) задумчиво любовался мелькающими деревьями, на которых начинала выступать листва; снег весь растаял, было сухо и солнечно.

– Господи, ну почему же!.. Жить бы всем людям в мире и согласии, наслаждаться природой, создавать семьи, учиться и работать... Нет, надо сеять вражду, грабить, убивать, воровать, насиловать...

Старостин закурил сигарету и приоткрыл окно двери машины. Полковник прожил со своей женой двадцать лет в скромной, трёхкомнатной квартире, вырастил дочь, которая уехала учиться за границу, взяток почти не брал, довольствуясь приличной зарплатой. Лишь один или два раза согрешил, взяв деньги, - надо было помочь жене и дочери. Жене потребовалась дорогостоящая операция - у неё очень больное сердце, а дочери деньги пошли на учёбу. Старостин осознавал, что совершает должностное преступление, но семья для него - святое и он был готов ради неё на любые жертвы.

Смирнов сидел в своём кабинете и по очереди допрашивал задержанных. Подонки то валили друг на друга, то признавались частично, то пытались уйти от ответственности. Чернявый и вовсе прикинулся больным, будто не понимал суть происходящего. Но долго отпираться было бессмысленно. Все трое дали признательные показания под давлением и угрозами следователя отправить их в прессхату. Старостин на допросах не участвовал, лишь выслушивал по телефону доклады своих подчинённых. Пётр Ефимович отлично помнил о своих погрешностях, когда, работая в Москве, позволил себе "дать в лапу". Ему не давали покоя два громких дела, которые ему пришлось ради денег спустить на тормозах. Вмешайся вовремя оперативники из особого отдела, и на руках Старостина защёлкнулись бы браслеты. Но как-то всё обошлось, верхушка закрыла глаза, и полковник полиции благополучно ушёл от уголовной ответственности. Но, как говорят, совесть - личный контролёр, и начальник полиции не находил себе и на новом месте, в своих родных пенатах, покоя. Он мучился ночами от бессонницы, часто курил, нередко плескал себе в стакан водку. Однако в запои не уходил и на работу приезжал вовремя, не давал спуску и тем, кто ему подчинялись. Измотанный и опухший, полковник с огромным трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться ни на работе, ни дома. Он сохранял внешнее спокойствие, даже когда в нём всё закипало, и только глаза выдавали искорки ярости или раздражения, когда менты плохо работали, упускали преступников или звонили высокопоставленные начальники, ругая и грязно матеря весь городской отдел полиции.