И тут ей вдруг повезло! Возле детского дома стояла машина малинового цвета, марки "Жигули". Из салона высунулся весёлый тёмно-русый парень в тёмных очках.

Это был Серёжа.

– Садись быстрей, - весело крикнул он, - я уже тебя заждался!

– А сколько времени?
– удивилась Ольга, не веря своим глазам.

– Да уж седьмой час пошёл!

Девчонка, радостно взвизгнув, не раздумывая, прыгнула на сиденье рядом с водителем. Это был, пожалуй, самый счастливый момент в её жизни - живя в деревне с покойными родителями, она не могла и мечтать сесть кому-то на мотоцикл, а не то чтобы в машину!

– Пристегнись, а то гаишник остановит, - посмеиваясь, сказал Кузьмиченко.

– Как?
– спросила Ольга.

Сергей потянул за ремень и сам пристегнул пассажирку.

– Ты что, ни разу не ездила в машине?
– улыбнулся он.

– Ездила, только не в таких. И очень давно.

– А в каких ездила?

– В грузовой. Когда хоронили папу с мамой. И ещё в какой-то, когда везли в детский дом, я не помню уже... Давай не будем больше об этом, - девушку начинала эта тема раздражать.

Серёжа перестал улыбаться и сочувственно кивнул. Он молча завёл машину, и она тронулась с места.

А из детдома уже выбегали его работники - две воспитательницы и сама директриса, которая допоздна засиживалась в этом государственном учреждении.

– Круглова, вернись! Вернись сейчас же!
– орала одна из воспитательниц, толстая, басистая тётка.

Но машина уже набрала скорость - Сергей вдавливал педаль газа, не думая о последствиях. На заднем сиденье в чехле лежала гитара, а в багажнике - сумка с угощениями. Чего там только не было! И фрукты, и конфеты, и шоколад, и красное марочное вино!

– Серёжка! Откуда у тебя машина? Угнал, что ли?
– спросила Оля, когда они приехали на своё любимое место. Пешком бы километров десять протопали, а на машине - считанные минуты.

– Зачем мне её угонять?
– вздохнул Сергей.
– У папаши утром ключи стырил. Конечно, набьёт он мне по полной. Да, ладно, не впервой!
– и парень махнул рукой.

– У меня такое ощущение, что ты любого мужика сам завалишь!
– улыбнулась ему Оля.

– Да, но не своего батю. Во-первых, есть неписаное правило - родители святое! Во-вторых, отец намного сильней меня, хоть и пониже ростом. Как-никак офицер ВДВ. Так что с батей мне не потягаться. Поняла?

– Поняла.

Парень расстелил на траве плед, тоже взятый из дома, достал из машины гитару и сумку с продуктами.

– Не грусти, Олюшка, мы с тобой ещё споём!
– главшпан взял в руки гитару.

Во широком полюшке

Цветы рвала Олюшка,

Собирала ягодки

Мамочке своей.

Олюшку-голубушку

Поцелую в губушки,

Голубые трусики

Подарю я ей!

Сергей пел, звеня шестиструнной гитарой, обклеенной красивыми полуобнажёнными девушками, а Ольга слушала и смеялась таким же звонким и девичьем смехом - ей было очень хорошо вместе с надёжным, крепким и сильным другом и она даже не заметила, как сама прижалась к нему, к его широкому плечу.

Они пили вино, веселились, кушали фрукты и сладости, совсем забыв обо всём. И только поздно вечером, когда пришло время прощаться, Ольга вспомнила свою проблему с директором детского дома. Она снова загрустила, и её парень не мог этого не заметить.

– Ну, что опять такая грустная?
– внимательно посмотрев на девушку, спросил Сергей.

– Серёжа! Ты можешь меня выслушать? Я серьёзно.

– Я тебя слушаю.

– Серёжа, это очень серьёзно. Меня хотят отвезти к психиатру. А потом положить в психушку.

– К кому?
– дурашливо переспросил, ухмыляясь, Кузьмиченко.
– Ты что, больная?

– Серёжа! Я тебя умоляю! Выслушай! Прошу тебя, выслушай меня до конца!
– и девушка расплакалась.

Главшпан не выносил женских слёз... Пожалуй, это было единственное его слабое место.

– Да пошла ты, дура!

– Серёжа!

Парень бросился к машине и уже хотел захлопнуть дверцу, оставить девушку одну посреди ночи. Но что-то тронуло его. Да, он криминальный авторитет, лидер молодёжной ОПГ. Но не настолько, чтобы быть последним подонком, плевать в душу слабым девчушкам и втаптывать их в грязь. И уж тем более в таком глухом месте воспользоваться их слабостью, навалиться своей здоровой и плотной фигурой и овладеть по полной...

Нет, не таким был Сергей Кузьмиченко, сын бывшего командира ВДВ.

– Ладно, рассказывай, что у тебя, только не реви!
– немного смягчился он.

Оля снова села рядом с ним на переднее сидение и всё рассказала. Парень выслушал её молча, не перебивая.

– А родных у тебя вообще никаких нет?
– наконец спросил он, когда девушка закончила свой печальный рассказ.

– Нет, Серёж... Отец с матерью сгорели заживо со своими собутыльниками. Бабка с дедом по отцу от меня отказались, потом сами померли и дома мне своего не оставили. Жадные были очень. А дом потом алкаши растащили.