— Не плачь, детка,— мать погладила ее по голове.— Я должна поговорить с тобой, а ты расплакалась.— Разия Бегум сделала паузу и продолжала:—Я ведь тебе мать, и отец, и подруга. У тебя нет никого, кроме меня, поэтому мне приходится говорить с тобой и о вещах, о которых не следовало бы. Я не хочу, чтобы ты после моей смерти оставалась одна в этом доме. Нет никого, кто мог бы защитить, пожалеть тебя, никого близкого.

Султана молча слушала мать.

— Тетушка Каниз сегодня снова сватала тебя за Хаш-мата, он работает мастером на электростанции, зарабатывает полтораста рупий. Я не вижу у него никаких недостатков — честный, скромный.

«О боже!—подумала Султана.— Что она говорит? Он ведь отъявленный негодяй». Прошлым летом она была в их доме на каком-то религиозном празднике. Султана читала вслух коран, у нее пересохло в горле, и она вышла на кухню напиться. Хашмат, как черный призрак, стоял, прислонясь к стене. В темноте его не было видно, он схватил Султану и так крепко сжал, что крик застрял у нее в горле. А как дурно пахло у него изо рта! Султану и теперь передернуло при этом воспоминании.

— Я уже дала слово,— продолжала между тем мать.— Каниз хотела прийти с казием завтра, но я договорилась на послезавтра под вечер.

Сердце Султаны сжалось от боли. Мать говорила с трудом, время от времени надолго замолкая. Глаза ее были тусклы, как угасающие угли.

Взгляды их встретились, и Разия Бегум увидела застывший в глазах дочери ужас. Она знала, почему Султана так восприняла весть о замужестве. Дочь не произнесла ни слова, но смотрела на нее глазами раненой лани.

— Салман что-то давно не показывается,— как бы невзначай сказала Разия Бегум.

— Анну говорил, что он очень занят сейчас.

— Нет, доченька, он из богатой и знатной семьи, что ему за дело до нас, бедняков? Нужно знать свое место.

— Попробуй все-таки поговорить с ним.

— Когда же теперь говорить? Уже поздно.

— Его можно и сейчас разыскать. Пошли Анну.

— Куда же он пойдет на ночь глядя? Он ведь еще совсем ребенок — испугается.

— Я пойду с ним сама.

Разня Бегум удивленно взглянула на Султану и еще раз почувствовала, что она ей больше подруга, чем мать. Разве дочь могла бы сказать матери такие вещи? Что же теперь делать? Как она может послать ее к чужому человеку? «Боже мой, что это происходит? Что я делаю? Нет, я не должна так поступать. Но ведь дочь моя умрет от горя, всю жизнь будет проклинать меня. Скажет: сама так привела в дом отчима». Впервые ей пришла в голову мысль, что она виновата перед дочерью.

— Мама, ты не рассердилась на меня?—срывающимся голосом спросила Султана. Разия Бегум привлекла ее голову к груди.

— Нет, доченька,— дыхание ее прервалось, она задыхалась.

Султана ясно слышала неровные удары ее сердца.

— Поди разбуди Анну и возьми его с собой, но долго не задерживайся. Я боюсь оставаться одна.

— Хорошо,— прошептала Султана, но сердце ее радостно встрепенулось. Она выходила из комнаты, когда мать снова окликнула ее:

— Не задерживайся.

Султана обернулась. Разия Бегум заметила румянец на щеках дочери и радостный блеск в глазах, у нее сразу потеплело на сердце. Она облегченно вздохнула и повернулась на другой бок.

Салман занимался в библиотеке. Услышав голос Анну, он вышел на улицу и чуть не вскрикнул от удивления, увидев Султану.

— Вы теперь к нам совсем не приходите,— робко про; говорила девушка,— вот я и решила сама к вам зайти.

— Я был очень занят эти дни,— виновато сказал Салман.— Как себя чувствует мама?

— У нее каждый день приступы.

Наступило неловкое молчание. Салман сходил к доктору Зеди, взял у него ключ от медпункта и пригласил их войти.

Поняв, что Султана стесняется говорить с ним в присутствии Анну, Салман провел ее в другую комнату. Здесь стоял длинный стол и вокруг него много стульев. Султана села на один из них. Салман зачарованно смотрел на нес. На черном фоне чадры особенно отчетливо выделялись отточенные правильные черты ее лица, а огромные глаза в тени длинных ресниц казались бездонными озерами.

— Что тебя привело сюда так поздно?

— Я пришла узнать, что вы обо мне думаете,— не поднимая головы, проговорила Султана.

Салман растерялся. Он не ожидал такого вопроса, да и в последнее время у него просто не было свободной минуты, чтобы подумать о чем-либо, кроме работы, поэтому он ничего не мог ответить.

У Султаны защемило сердце.

— Возможно, мне больше никогда не удастся так выйти из дому,— проговорила она срывающимся голосом.

— Почему?