хозяйка, зажгла свечу и принялась шуровать на кухне. Затем проснулись Анар и Квац.

Татка услышала вопрос хозяина:

— Где Лосик?

Феона что-то ответила, но Татка не разобрала.

— Скажешь, чтобы шел к дому наместника.

Вскоре мужчины ушли, хозяйка вышла во двор к скотине.

Занавеска колыхнулась, и к Татке на цыпочках проскользнула Мелга. Не выдержав, Татка пожаловалась ей:

— Представляешь, один ушел на рыбалку и мы его не нашли. Хотя, может, Лосик найдет.

— Андрей? — испуганно спросила Мелга.

— Да нет. Андрей наверняка спит в вашем амбаре. На рыбалку пошел один из братьев, Виля.

— Братья? — Мелга покачала головой.— А я подумала, что они колдуны. Обычные люди не бывают так похожи друг на друга. Может, один из них просто тень другого?

— Да нет, они — люди. И одному из них грозит опасность.

— А он не может заколдовать наместника?

Как ни волновалась Татка за друга, но такой вопрос ее развеселил. Ту!' ей пришло в голову, что не будет ничего плохого, если братьев будут' здесь считать колдунами.

— Он не будет тратить свою силу на какого-то... Как зовут наместника?

— Левин.

— Вот-вот.

— А было бы хорошо, если бы он превратил Левина в рыбу,— мечтательно произнесла Мелга.— Тогда бы он не вставлял нас надрываться на сенокосе и не требовал бы огромных податей.

Тем временем взошло солнце, в комнате стало светло. Феона вернулась со двора и, услышав разговор за занавеской, позвала девушек завтракать. Татка и Мелга едва смогли проглотить по кусочку лепешки.

Еле дождавшись момента, когда хозяйка снова вышла, они собрали ребятам поесть и отправились в амбар.

С трудом открыв покосившуюся дверь, девушки по скрипящей лестнице поднялись на сеновал. Здесь пахло слежавшимся сеном, сквозь маленькое окошко проникали лучи солнца.

Никого не было видно.

— Где же они? — испуганно спросила Мелга.

— Спят,— ответила ей Татка и перешла на родной и язык: — Ну где вы там? Это я пришла, молочка принесла.

В самой середине копны, лежащей в углу сеновала, сено вспучилось, и показалась встрепанная голова Кости. По его виду было ясно, что он и не спал.

— Где Виля? — спросил он.

— Не знаю,— вздохнула Татка и уселась рядом на сено.

Туг же раздался вопль из копны. Отодвинув Татку в сторону, вылез Андрей.

— Что за невезуха? — сипло спросил он.— Почему всегда на меня наступают?

— Ты всегда лежишь на дороге,— мрачно ответил ему Костя.

— А где пожрать? — поинтересовался Андрей.

В ответ Татка указала на Мелгу, которая держала в руках горшок с молоком и тарелку с лепешками. Та, отчаянно краснея и отводя взгляд, подала Андрею и то и другое.

— Послушайте,— сказала Татка,— известия о Виле мы получим в течение дня. А пока вам надо выучить язык.

То же самое она перевела для Мелги.

— Это будет очень долго...— растерянно протянула девушка.

— Долго? — Татка почувствовала себя профессором лингвистики.— Я знаю очень простой способ. Они будут спать, а мы около них будем разговаривать.

— Как? — поразилась Мелга.— И все?

— Конечно. Они запомнят язык во сне. У нас... все так учат.

— А о чем мы будем разговаривать?

— Ты будешь рассказывать историю своей страны.

— Хорошо,— не слишком уверенно согласилась Мелга.

Татка объяснила ребятам способ обучения.

— Классно! — восхитился Андрей.— Я, пожалуй, предложу эту методику в школе.

— Если вернешься,— буркнул Костя и добавил: — Я не засну.

— Заснешь, ты полночи не спал,— успокоила его Татка.

Наевшись, ребята улеглись, а Мелга затянула длинную,печальную песню, под которую и Татку тоже потянуло в сон. Но она вовремя встряхнулась и, глядя на светлое пятно солнечного света на сене, принялась про себя переводить песню.

«...Когда ты вернешься,— пела Мелга,— мой добрый король, я выйду на крыльцо и поклонюсь тебе в ноги. Когда ты приедешь, чтобы увезти меня, на небе будет розовая заря. Когда ты вернешься из далекой страны, мой отважный воин, на твоих плечах будет пыль веков, а в глазах — свет дальних звезд. Когда ты вернешься, деревья будут выше, а реки шире. Когда ты вернешься и копыта твоего коня прозвенят по дороге, кости твоих врагов уже истлеют в земле. Я жду тебя, мой добрый король, и волосы мои становятся все белее и белее, но я все равно жду тебя...»