Шрифт:
— Глупости, — отвечал спокойно Пассек. — Выкинь из головы.
Однако солдат не успокоился, кинулся к другому офицеру, на беду не посвященному в заговор, и спросил его о том же. Тот встревожился:
— Ты с кем еще говорил об этом?
— С капитаном Пассеком.
— А он что тебе?
— А он сказал: глупости.
Офицер велел арестовать солдата и побежал к майору Воейкову. Майор смекнул, что раз Пассек не арестовал солдата, говорившего о возведении на престол императрицы, то, значит, он сам в заговоре.
И приказал немедленно арестовать Пассека.
В Ораниенбаум к императору был отправлен посыльный с донесением Воейкова: «Ваше величество, в столице заговор. Вам надо немедленно быть здесь». Но откуда было знать Воейкову, что уже около десяти тысяч гвардейцев ждут сигнала к выступлению. И уже через полчаса его донесение императору читали в Измайловском полку заговорщики.
— Так, братцы! — сказал Григорий Орлов. — Выступаем немедленно. Ты, Алексей, бери карету и скачи за императрицей в Петергоф. Бибиков [71] , ты тоже с ним. Везите ее. Как только она явится живой и невредимой перед полками, все пойдет как по маслу. Ты, Федя, — обратился Орлов к младшему брату, — ступай к Воронцовой-Дашковой и сообщи ей о случившемся. И спроси: что, мол, делать? Как-никак она родная сестра любовницы Петра, интересно, что ответит?
71
Бибиков Александр Ильич (1729–1774) — государственный деятель, генерал-аншеф. Участник Семилетней войны (1756–1763). В 1773–1774 гг. — командующий войсками, направленными для подавления восстания Е. Пугачева.
— А ты, Гриша, где будешь? — спросил Алексей.
— Мы с Потемкиным [72] будем готовить гвардию к встрече ее величества. Да только быстрей, ребята, нельзя терять ни минуты. Железо добела раскалилось, ковать надо.
Июньские ночи светлы в Петербурге, от этого заснуть трудно. Императрица в своей комнате дворца Монплезир велела закрыть высокие окна шторами. Но все равно и в этом полумраке долго заснуть не могла, на душе тревожно было.
Теперь после публичных унижений она сама стала торопить события, возненавидев своего мужа вместе С его любовницей и компанией: «Или он, или я, другого не дано».
72
Потемкин Григорий Александрович (1739–1791) — государственный и военный деятель, фаворит Екатерины II; камергер, генерал-фельдмаршал (1784). В 1783 г. после присоединения Крыма удостоен титула светлейшего князя Таврического. С 1784 г. — президент Военной коллегии, командовал армией в русско-турецкой войне 1787–1791 гг.
Казалось, только заснула, как громкий возглас «Ваше величество!» разбудил ее.
В дверях стоял Алексей Орлов.
— Пора вставать. Все готово для вашего провозглашения.
— Как? Почему?
— Пассек арестован.
Екатерину словно подкинуло на ложе.
— Я сейчас.
Орлов вышел, чтобы дать возможность женщине переодеться. Императрица быстро натянула платье, спешила так, что и в зеркало поглядеться не успела.
Орлов откинул ступеньки в карете. Екатерина опустилась на мягкое сиденье. Гвардеец захлопнул дверцу, прыгнул к кучеру на козлы, скомандовал:
— Гони!
И четверка помчала легкую карету. Рядом у самого окошка экипажа скакал на вороном коне Бибиков.
Орлов не давал коням перейти даже на рысь, выхватив у кучера кнут, хлестал по сытым спинам лошадей. Четверка шла махом, так что карета едва по воздуху не неслась, высоко подлетая на мелких ухабах, раскачиваясь из стороны в сторону.
Вскоре с четверки от гонки стала слетать лохмотьями белая пена.
— Ваш бродь, запалишь, — пытался уговорить Орлова кучер.
— Н-ничего-о! Жирок скинут!
Где-то на полпути перед Петербургом их встретил Григорий Орлов тоже с экипажем. С ним был гвардейский офицер Федор Борятинский.
Императрица перешла в карету Борятинского, рядом с ней сел Григорий Орлов, молодой, здоровый красавец. Подмигнул озорно Екатерине:
— Не боись, матушка, все в порядке.
— А я и не боюсь, — отвечала, улыбаясь, она.
— Алешка, гони! — крикнул брату, взобравшемуся на облучок.
На запятки успел прыгнуть Борятинский, и опять бешеная скачка. Въехали в Петербург. Григорий выглянул в оконце, крикнул:
— В Измайловский, там ждут!
Подъехали к казармам Измайловского полка. И едва Екатерина ступила на землю, как ударили тревогу барабаны. Из казарм хлынули солдаты, бросились к императрице, падали перед ней на колени, целовали платье:
— Матушка, избавительница наша!
— Да мы за тебя живота не пожалеем!
Возбужденная Екатерина совала им руку для поцелуя, говорила с искренним чувством, едва удерживая слезы:
— Спасибо, милые… Я тоже за вас… Я с вами.
Тут же явился откуда-то полковой священник, его тащили под руки солдаты.
— Присягать! — крикнул Орлов. — Присягать ее величеству!
Начинается присяга на верность. Священник осеняет крестом солдат, Екатерину.
— В Семеновский! — командует Орлов и подсаживает императрицу опять в карету.
Едут шагом, впереди со взнятым крестом идет священник.
Семеновцы предупреждены и с криком «ура-а!» бросаются навстречу. Екатерина машет им руками.
Так в окружении семеновцев и измайловцев она направляется в Казанский собор, где на широком крыльце встречает ее архиепископ Дмитрий. Он тоже не скрывает радости.