– Тебе не победить, – произнес он. – Я не позволю.

На мгновение Танит зажмурилась, раздраженно вздохнула, раздувая ноздри, и чуть опустила меч.

– Не делай этого. Ты можешь мне не верить, но ты все-таки мой брат, моя кровь, и я не хочу причинять тебе зла. И никогда не хотела. Не сопротивляйся. У тебя нет титула. Нет армии. Все твои союзники мертвы или при смерти. У тебя нет ничего.

– Нет. – Гай взвесил на ладони клинок. – У меня есть это. – И с этими словами он метнул клинок. Танит отбила его мечом. У Гая было менее секунды, чтобы бросить второй, и он успел. Второй клинок вонзился точно в цель: пробил Танит плечо и вышел с другой стороны, пригвоздив сестру к деревянной стене.

Танит закричала, и вокруг нее взвилось пламя. Огонь ревел, в комнате стоял нестерпимый жар. Гай понимал, что надолго задержать Танит не удастся, но хотя бы на несколько минут, ему и этого будет достаточно. Он должен успеть. Гай подхватил Эхо, стараясь не думать о том, что девушка бессильно повисла у него на руках, и побежал прочь. В ушах звенели гневные вопли Танит.

В воздухе густо пахло дымом и горелой плотью. Пламя, вызванное магией Танит, лизало ноги Гая. Валун, закрывавший вход в святилище оракула, прежде холодный и сырой, горел, объятый пламенем. Гай споткнулся о груду лохмотьев. Прорицательница. Ее труп еще дымился, одежда тлела. От запаха горелого мяса у Гая перехватило дыхание. Его затошнило.

Озера больше не было. Осталась лишь пересохшая котловина, усеянная белесыми рыбьими костями. Наверное, как только прорицательницы не стало, исчезли и ее чары. В глубине души Гай скорбел о ее гибели и тревожился за друзей, оставшихся на противоположном берегу озера, но сейчас он не мог думать ни о ком, кроме Эхо, которая по-прежнему была без сознания. Какая же она маленькая! Как он раньше этого не замечал?

Гай пробежал мимо сухого камня, над которым когда-то лился водопад, и мимо нескольких убитых огнедышащих драконов: видимо, Дориан расправился с ними. Но в застилавшем глаза дыму Гай не видел ни его, ни остальных. Ему бы только добраться туда, где можно вызвать портал в междумирье, и он найдет их, уведет в безопасное место. Гай уверял себя, что Эхо жива, хоть и ранена, что она непременно поправится.

Не успел он выйти из пещеры, как небо раскололось. Огромная черная туча изрыгнула армию птератусов. В холодном мраке Шварцвальда раздались боевые кличи. Значит, Альтаир их тоже нашел. Выследил, должно быть. Со смертью оракула разрушились защитные чары, и враги напали на след Гая. Скоро будет битва.

Восставать из мертвых оказалось вовсе не так увлекательно, как думала Эхо. Невесомая, она плавала в море тьмы, и лишь боль, сильная, ослепляющая, всеобъемлющая, напоминала о том, что у нее есть тело… Медленно, невообразимо медленно, Эхо выныривала на поверхность, стараясь разглядеть вдалеке хоть слабую искру света. Тело ее исторгло смерть, как змея сбрасывает кожу. Но в самом превращении не было ничего поэтического.

Но как бы Эхо ни тянулась к свету, он не приблизился ни на йоту и так и остался недосягаемым. В груди разгорался огонь. Наверное, так себя чувствует утопающий, подумала она. Было больно. Так больно, что лучше бы она не воскресла.

Просыпайся.

Снова этот голос. Но теперь Эхо знала, чей он.

– Роза? – голос Эхо эхом отозвался в голове. Надо же! Ее жизнь превратилась в сплошной каламбур.

Эхо, пора вставать.

– Где я?

Не там, где должна быть.

– Но… как?

Некогда объяснять. Ты нужна своим друзьям.

Эхо была сыта по горло иносказаниями.

– Как мне выбраться отсюда?

Звонкий смех раздался в голове.

– Ты же жар-птица, – ответила Роза, и голос ее был нежен, как лепестки цветка, который дал ей имя. – Лети.

Эхо незачем было спрашивать, как и куда. Она понимала это так ясно, словно знала всегда. Эхо расправила крылья, словно была рождена для полета, и полетела.

Эхо выбралась из трясины смерти, вязкой и густой, как жидкий цемент, и первым из чувств к ней вернулся слух. Она услышала звон мечей. Кора деревьев трещала и лопалась от огня. Победители издавали радостные крики, побежденные стонали от боли. Каждый звук болезненно отдавался у Эхо в голове. До чего громко. Оглушительно громко. Если бы Эхо могла двигать руками, она зажала бы уши. Беруши. Ей нужны беруши. Но сейчас у нее не было ничего, кроме ложа из острых камней, которые вонзались ей в спину. Тошнотворный запах горелого мяса щекотал ноздри.

Восставать из мертвых трудно и противно. А уж тем более на поле сражения.

Эхо с трудом разлепила глаза, и они тут же налились слезами. Дым мешался с каким-то запахом, который Эхо не сразу узнала. Она зажмурилась и стала припоминать, откуда ей знаком этот запах. Едкий, резкий, как озон. Эхо распахнула глаза. Междумирье. Но ведь Шварцвальд – запретная зона? Так говорил Гай. В нем нельзя открыть портал. Эхо села. Ветви ив цеплялись за волосы. И тут она увидела низвергшийся с неба ад.