Старушка вздрогнула от моего вопля, затем торопливо, с резвостью, коей сложно было бы ожидать от человека ее возраста, зашла в мою спальню, прикрыла дверь и покаянно затараторила:

— Так мерзавка эта приходила, леди Грэйд, а от нее завсегда одни неприятности, и знаете, я не маг, но кое-что чувствую, так вот — смерть за ней ходит, леди Грэйд.

Я рухнула обратно на кровать, потрясенно взирая на нянюшку герцога. И больше всего меня интересовали два вопроса:

— В Гнезде Орла мне цветок мальвы ваша дочь в комнату отнесла?

— Николет? — переспросила госпожа Тортон. И тут же отрицательно покачав головой, ответила: — Нет, Николет она смерть не чувствует, а вот госпожа Винслоу — да, она и смерть и присутствие магов ощущала всегда. Потому-то я и настояла, чтобы Дэсси взял ее с собой, когда на новое место службы отправлялся. Да и госпоже Винслоу лучше, все же к сыночку ближе, а он у его светлости на корабле служит.

И второй вопрос задавать не пришлось — я поняла, кто подкинул мне цветок мальвы в каюту!

— Одного понять не могу, зачем после цветы забирали… — задумчиво проговорила я, испытывая непреодолимое желание снять и второй окровавленный чулок.

— Да зачем же его забирать? — всплеснула руками нянюшка. — Каждый цветочек он тепло солнышка в себе несет, а как с тьмой столкнется, так и исчезает. Высыхает как капелька воды на ветру. Но и задачу свою выполняет — тьму гонит прочь. Пусть ненадолго, но гонит.

Так, значит, цветы никто не забирал!

Но если на корабле был лич, то в Гнезде Орла…

Мне вспомнился примечательный разговор, между его светлостью и моей камеристкой:

Слова лорда Грэйда: «В замке маг».

Вопрос госпожи Камиеры: «Мне проверить охранные заклинания?», и приказ герцога: «Покои леди Уоторби». Так, значит, мое представление с истерикой и слезами, заготовленное для того, кто принес цветок мальвы, досталось неведомому магу… Леди эн-Аури? Вероятно. Ведь именно она решила, что меня так пугает этот общеизвестный символ смерти, а потому призрак, явившийся напротив окна герцогской гостиной, демонстрировал мне на раскрытой ладони именно мальву…

— Невероятно, — потрясенно пробормотала я, — воистину невероятно… А я ведь искренне верила, что цветами мальвы меня пытаются запугать.

— Нет, нет, Ари, деточка, да я бы никогда! — воскликнула няня.

Удрученная собственной недогадливостью, да и тем, что сама себя ввела в заблуждение, я улыбнулась госпоже Тортон и с искренним чувством произнесла:

— От души благодарю вас за заботу.

Едва сказала, вспомнила, что лич действительно направлялся в мои покои, но покинул их, несмотря на ожидавшую его засаду — не оттого ли, что здесь повсюду были цветы мальвы?! А если бы их не было, и я, ничего не подозревая, удалилась в покои, осталась бы наедине с монстром?!

— Ох, госпожа Тортон! — Мне на миг перестало хватать дыхания.

— Ари, деточка, что же вы так побледнели? — встревожилась старушка и, подойдя ко мне, схватила за дрожащую руку. — О том, чтобы лич вас не тронул, Дэсмонд позаботился, кулон же на вас!

Я испытала искренние сомнения; что вспомнила бы об этом в момент столкновения с призрачным давно умершим чудищем.

— Да, только, — нянюшка присела рядом на край кровати, — прошлую-то невесту знание то не спасло, хоть и слабее защита была. Бедняжка перепугалась, бросилась прочь, сбежала из крепости, да к храмовникам за помощью и кинулась. А уж те и отравили, чтобы на честное имя Грэйд тень бросить.

Несколько секунд я мучительно осознавала все произошедшее, затем решительно поднялась и произнесла:

— Моя искренняя благодарность, госпожа Тортон. Позже мне бы хотелось продолжить эту беседу, но сейчас следует поторопиться и оказать помощь раненым.

— Раненым? — удивилась няня.

И мне пришлось сообщить:

— Лич напал в холле. Много раненых. Вы же видите кровь.

Подслеповато прищурившись, госпожа Тортон извлекла из мешочка на поясе пенсне, поднесла к правому глазу, вгляделась в чулок, все еще остающийся на мне, после на подол платья и, подскочив, воскликнула:

— Да как же так?!

А затем, не прощаясь, стремительно покинула мою спальню, задев один из цветков. Это вынудило ее остановиться, и, кряхтя, старушка согнулась, вернула цветок на место и лишь после этого бросилась прочь.

Не стала задерживаться и я — раздевшись, ополоснула ноги, смывая кровавые потеки, после со всей возможной поспешностью переоделась и поспешила в холл, приглаживая на ходу растрепавшиеся от смены платьев волосы.

К тому моменту, как я спустилась, в холле уже даже начали наводить порядок горничные, в то время как лакеи и охранники укладывали пострадавших на носилки и уносили в распахнутые двери, ведущие в подземелье. Тех же, кто был легко ранен, сопроводили к выходу, и на улице я услышала:

— Лекари прибыли.

Я не стала стоять в стороне, а ринулась помогать раненым — образование в лицее позволяло оказывать первую помощь, и потому, отобрав у проходящей мимо госпожи Вонгард корзинку с бинтами, спиртом и заживляющими мазями, я направилась к сидящей у стены горничной, которая, попеременно то кривясь от боли, то широко улыбаясь, баюкала раненую руку. К слову, радостное настроение было у всех присутствующих, и стоило мне появиться, как отовсюду понеслось: «Леди Грэйд, а вы видели бросок Орсона?», «Леди Грэйд, а как мы его гнали!».