— Спокойной ночи! — крикнул им вслед Чендлер.

Чейз отвернулся от него.

Мэдисон сделала шаг к ступенькам, и Чейз тут же подлетел к ней, подхватив тонкую талию. Она прижалась к нему, и он повел её по лестнице, не давая шанса упасть и сломать шею.

Путь к коттеджу стал испытанием его терпения, но и, неохотно признал он, забавным приключением. Несколько раз она вырывалась и бродила, бог знает где. Он сомневался, знала ли она. На полпути к номеру она скинула каблуки. А недалеко от соседнего коттеджа села посередине дороги, освещенной лунным светом.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Устраиваю перерыв.

Он подошел к ней.

— Тебе не стоит уходить так далеко.

— Мне кажется, что мы гуляем вечность.

Она откинулась назад, прислонившись к его коленям, и улыбнулась.

— Боже, я одна из тех пьяных девушек. Ну, знаешь, которые сидят посередине улицы. Я как будто вернулась в колледж!

Он нахмурился.

— И часто ты сидела посреди улицы в колледже?

— Больше, чем могу вспомнить, — ответила она со смешком.

— Я не помню такого.

Она подняла дрожащую руку, указывая на него, но закончила тем, что хлопнула себя по лицу. Он вздрогнул и схватил её маленькое запястье, отводя его в сторону.

— Ой.

Мэдди даже не заметила, что чуть не выбила себе зубы.

— Ты не всегда был рядом.

Поборов усмешку, он взял её под мышки и поставил на ноги.

— Я должен нести тебя? Если так, то на сегодня это будет последний поступок рыцаря в блестящих доспехах.

— Ты не рыцарь, — она споткнулась, но затем, резко развернувшись, хлопнула его по груди. Достаточно сильно, чтобы он поморщился. — Но вроде того. У тебя золотое сердце, Чейз Гэмбл.

Похоже, она была более чем просто "чуточку пьяна".

— Ну всё. Я всё же должен понести тебя.

Она фыркнула.

— Спасибо, но я могу идти сама. Просто устала.

— А я думал, ты не хочешь уходить.

— Ну да, — согласилась она.

Он посмотрел на неё.

— Какой ты нудный.

Мэдди, пошатываясь, пошла вперёд и снова остановилась, наклонив голову на изящной грациозной шее. Когда её волосы были распущены, они практически касались бёдер.

— Луна такая огромная.

Что-то огромное росло в его штанах. Это доказывало, что он ещё больший ублюдок. Но парень ничего не мог поделать. Несмотря на все границы и запреты, он просто мужчина, а Мэдди просто… Мэдди.

Оглянувшись, она улыбнулась.

— Я так счастлива за брата, — произнесла она. — У них будут дети, и я стану тётей. Я смогу брать их в Смитсон, учить истории…и остальному.

— Ты уже собралась превратить ещё не родившихся детей в ботаников?

Она подняла палец в дюйме от его лица, и он подавил порыв облизать его.

— Ботаники крутые. Ты — нет.

Чейз засмеялся и, взяв её за руку, нежно подтолкнул вперёд.

— Чему будешь их учить?

— Ой, ну знаешь… я буду рассказывать им о гражданской войне и о том, как важно сохранить нашу историю… и ещё я сделаю их волонтёрами.

— Серьёзно?

Они были в шаге от входной двери.

Она высвободила свою руку и толкнула его.

— Серьёзно! Я хороша в своём деле.

— Не сомневаюсь, — это правда. Конечно, он никогда не говорил Мэдди, как гордится ею — её делами или тем, что в колледже она всегда была в списке отличников.

Может быть, ему следовало бы.

Смущенный этой мыслью, он вошёл в номер. Оказавшись внутри, девушка подошла к краю кровати и тяжело опустилась.

Он зажёг небольшую лампу с оттенком фуксии в углу, но тут же выключил. Наименьшая освещенность, вероятно, будет лучше.

— Так как нам быть? — она взглянула сначала на кровать, потом на него. — Мы и правда будем ночевать вместе?

От мысли о них в одной постели, Чейзу стало почти больно.

— Я лягу на диван.

Она молча смотрела на него. Нуждаясь в дистанции, мужчина подошёл к своему чемодану и вынул пару лёгких штанов и футболку.

— Я переоденусь в ванной.

— Почему?

Он действительно должен ей объяснять? По её широко открытым глазам он понял, что да.

— Пока я там, ты можешь переодеться здесь.

Её губы превратились в тонкую линию.

— Может я немного навеселе…выпила один или четыре бокала вина… Но я не пьяна и не глупа.

Чейз ставил на первое. Послав ей ещё один многозначительный взгляд, он зашёл в ванную и быстро переоделся. Затем он заметил несколько её личных вещей на полке над раковиной. Зубная щётка, расческа, какие-то принадлежности для макияжа. Немного, но все её. Он провёл пальцами по ручке расчески. Странные, совершенно неуместные картины о том, как её вещи смотрелись бы в ванной комнате в его квартире, появились в его голове, и в груди образовалась знакомая сильная боль.