– Многие господа берут и – довольны. Ни разу не возвращали.

– У моей бабки был золотой портбукет для балов, – вспомнил Денис. – Весил больше фунта. А вместе с цветами – все два.

– Такие теперь не носят, – успокоил приказчик. – Вот портбукет-брошка. С палец длиной, золото, бирюзой гарнирован, удобно к лацкану прикалывать, а вставишь туда живой розан с листочками – его самого, почитай, что и не видно. Господин Бор давеча для невесты брали, беспокоились. А сегодня утром повенчались – выходит, подарочек-то понравился!

Давыдов господина Бора не знал, но согласился: подарок и впрямь симпатичный. Пока обрадованный приказчик занимался упаковкой товара, Денис не торопясь прошелся вдоль витрин, и вдруг его взгляд приковала необычная подвеска: на черном бархате расположилась тонкая золотая цепочка с застежкой-замочком, а точно посередине на ней висел ажурный вензель в виде прописной буквы «Д». Рядом Давыдов заметил еще несколько подобных подвесок с другими буквами.

– А что это у вас, любезнейший, за странные украшения появились? – кивнул Денис на витрину.

– А, так новомодное украшение! – охотно пояснил приказчик, протягивая ему коробочку с порт-букетом, перевязанную пышной белой лентой. – Из Европы, все оттуда. Молодые люди с удовольствием своим зазнобам дарят, вроде как перманентное объяснение в любви, когда на слова таланту или смелости не хватает…

– Смелости, говоришь?.. – Решение пришло как озарение. – Пожалуй, я возьму вот эту. – И Денис указал на подвеску с буквой «Д».

Потом он поехал обедать в «Чепуху».

Гераська, обслуживавший другого гостя (именно так называли в ресторанах и трактирах посетителей), проходя мимо с подносом, подмигнул. И всей физиономией показал: мол, есть новости.

Давыдов кивнул и выбрался из-за столика.

– Покамест ты, братец, закусочку сооружаешь, – сказал он, подражая выкрутасистой речи купцов, – схожу-ка я, навещу Ивана Ильича.

Слышавший это Гераська перехватил капитана у кухонных дверей.

– Денис Николаевич, она приезжала! Ну, та, что телешом плясала…

Давыдов внутренне напрягся.

– С графом? С Бабушинским?..

– Нет, с купчиком каким-то. С виду – мой ровесник, а все пальцы в перстнях. Ходила по залу, Сергеича велела позвать, он ей все кланялся. Завтра опять плясать собралась, там показывала, куда столы сдвинуть и где ей место высвободить.

– На подмостках ей, выходит, уже тесно? – усмехнулся Денис.

– Кто ее разберет? – Гераська пожал плечами и тоже улыбнулся. – По мне – так тетка озабоченная… Так что, Сергеич сказал, вся компания опять тут соберется. И опять вроде Бабушинский приглашает.

– Понятно. Ну что же, и я приду.

– Только вот не знаю, выпустят ли меня к гостям? Гости-то отличные, на чай не пятачками дают, а когда раздухарятся, могут не то что «зелененькую» или «синенькую», а даже «беленькую» отвалить [8] .

– На то они и богатые купцы, чтобы двадцать пять рублей на чай бросать.

– Так вот я и боюсь, что старые официанты передерутся за очередь таким знатным гостям услужать… – погрустнел Гераська.

– Это дело я улажу, – обнадежил его Денис, похлопав по плечу.

«Дело» обошлось всего-то в «красненькую», которую Иван Ильич обещался поделить с распорядителем Сергеичем по-братски – по пять рублей на рыло.

Потом Денис отправился в Колпачный переулок. Он уже всерьез беспокоился о Нарсежаке.

Федора словно корова языком слизнула. Зато прибыл еще один конверт – с инструкциями. Там была детально расписана информация, которую следовало донести до Элис: подробности предстоящей встречи российского императора с германским кайзером и детали процедуры подписания в Киеве договора с Австро-Венгрией о ненападении.

Оставалось только вернуться к Барсукову, вызубрить инструкцию и с горя лечь спать, чтобы утром вернуться в осточертевший «Метрополь».

Элис сидела в кондитерской. И одна.

– А где Кэти? – поцеловав ей ручку, поинтересовался Давыдов.

– О, Кэти… – почти натурально всхлипнула англичанка. – Дорогой, это ужасно! Она получила телеграмму, ей нужно срочно ехать в Париж.

– Что-то случилось?

– Ее отец отправился туда по делам… Но это же Париж! Там даже самый деловой господин в конце концов пойдет на Пляс Пигаль или в «Мулен Руж». Отец бедной Кэти попал в дурное общество… Там случилась драка, он пострадал, его отвезли в больницу!.. Телеграмму передал его секретарь…