вокруг будки вахтёра закружились хмурые дядьки с винтовками

Мосина.

– М-да, не любят здесь нашего брата прищельца, - я

кивнул в сторону бдительной охраны.

– А за что нас любить, акул империализма?
–

усмехнулся Карпов.
– Товарищ куратор наверняка в курсе, как мы

Родину разбазарили. За это надо люто ненавидеть, а он, видишь,

крепко держит себя в руках.

– Лично я не чувствую себя виноватым.

– И я тоже, но попробуй им докажи. Как ни

оправдывайся, а просрали великую страну — против факта не

попрёшь.

– По большому счёту — мне плевать на их мысли.

Чужой мир, чужие правила. Я сюда сунулся из уважения к

президенту, только и всего.

– Тяжело вам, демонам. Ни Родины, ни идеи. Как

можно жить?
– и сказано было таким сочувствующим тоном, словно

смертельно больному на голову человеку.

– Можно, Володя, можно. Когда впереди вечность,

совершенно не тянет трепыхаться. Мне ничего не стоит убить здесь

всех. Не со зла, нет. Просто потому что они для меня никто,

частичка энергии моему телу.

– Забыл Божью заповедь? Гордыня есть один из

самых тяжких грехов.

– Майор, я сам себе Бог и ипостась моя далеко не

созидающая.

– Понимаю. Убедил себя, что являешься абсолютным

злом с некой толикой добра в виде семьи и детей.

– Товарищ психолог из ФСБ, ты сейчас

разговариваешь со мной, как с человеком, так?

– Так.

– Но человек в этой стеклянной клетке только ты

один.

– Уел, - после некоторого раздумья выдал Карпов, -

Психологию демонов нам не преподавали за отсутствием таковых.

– Во-о-о-т, - поднял я палец.
– Лезешь со

стандартными методиками в калашный ряд.

– Интересные у тебя руки. Когти настоящие?

– Накладные, - я провёл по крышке казённого стола

дымящуюся борозду.

– Кругом обложил, - Владимир, имитируя досаду,

хлопнул себя по коленке.
– Ничего, со временем и на ваших

душевных струнах поиграем.

– Ага, ты ещё о маршрутке в райские кущи помечтай.

– А что? Нормальная тема.

– Есть у меня один такой мирок.

– Ба, скрытый миллионер Корейко. Где прячешь свой

чемодан?

– Бери выше, миллион чемоданов, кабы не больше.

– Поздравляю, господин миллиардер...э-э-э...на

десять в шестой степени. Ты тут намекнул про карманный рай?

– Последний приют.

– Какой приют?

– Так я назвал тот мир.

– Логично. Рай — приют. Там, красиво?

– Уходить не захочешь. Уйдёшь — умрёшь.

– Всегда знал, что за тёплое местечко придётся

заплатить. Как насчёт ада? Всему должен быть противовес.

– Разогнал я его.

– Убытки приносил? Ай-ай-ай, какая печаль.

– Володя, ты человек опытный, съевший не одного

клиента на своём поприще. Ответь честно — душа существует?

– Безусловно, хотя не доказано.

– Следующее: любой человек на пороге смерти

обязательно обращается к Богу, если успевает, так?

– Неоспоримая истина.

– Слушай дальше — однажды некие злые силы

построили оборудование, перехватывающее души умерших. Цели у

них были недобрые — захват чужой планеты в своих шкурных

интересах. Душа, в принципе бессмертна, если на неё не влияют

негативные факторы. Эти отморозки создали себе армию рабов для

вторжения. Вроде обычное дело — притязания на чужую

территорию, но их солдаты имели одну важную особенность:

вместе с телом погибала и душа, окончательно и бесповоротно.

Человек надеется на лучшее — попал в ад, искупил — попал в рай

или на перерождение. И никто не предполагает, что есть

безысходность. Ты готов пострадать и вернуться в лоно матери

Земли, а тебя по башке — забудь надежду всяк сюда входящий.

Ничего тебе не светит, дорогой товарищ человек, только прах и

тлен...

– Прах и тлен..., - заворожённо повторил Карпов.
– Ну

тебя, демонская морда. Таких ужасов наговорил, аж мандраж

пробирает.

– Не бзди, майор. Шарахнул я по ним орбитальным