своей Нюське как гаркну…

Интересные воспоминания из жизни вахтёров

прервал куратор Меркулова. Он стремительно спустился по

лестнице и направился прямо ко мне.

– Кто эта женщина? Почему с оружием на

режимном объекте?

– Добрый день, Александр, - проявил я правила

элементарной вежливости.

– Добрый. С утра был. Вы не ответили на вопрос.

– Моя жена, подполковник, можно сказать, НКВД,

Мирошникова Анастасия. Здесь находится по долгу службы.

– Ой, паря, ещё и жена, - дед жалел меня как

окончательно пропащего человека.

– Почему я не в курсе?

– У Сидорова спрашивайте, это он нас сюда привёл.

Куратор дёрнул трубку телефона, словно хотел

вырвать с корнем, набрал две цифры:

– Самохин у аппарата. Товарищ лейтенант, почему

не доложили о прибытии гостей? – бубнящий звук оперативно

разъяснил ситуацию. – Хорошо. Пришли вниз Турецкую, надо гостя

ознакомить с объектом.

Довольно быстро появилась девушка в военной

форме, они пошептались с Самохиным и Нарейсу повели наверх.

Куратор потёр красные глаза, недосыпает скорее всего, посмотрел

на часовых, потерявших всякий интерес к опустевшему фойе:

– Сергей, идёмте в кабинет, ноги гудят жутко – с

раннего утра бегаю туда-сюда, а народ всё прибывает и прибывает.

Помещение Самохину выделили первое

попавшееся, судя по шкафам с научно-технической литературой,

развешанным плакатам с графиками и разрезами механизмов.

Стандартный портрет Вождя над канцелярским столом

внимательно взирал на всех входящих.

– Чаю будете? – куратор полез в тумбочку, вытащил

комплект из примуса, чайника и квадратной жестяной банки. –

Незадача, однако, заварка кончилась. У кого есть? Сидорова

встряхнуть что ли?

– Выбирайте. Этот обычный чёрный, этот с

бергамотом, - я подвинул стограммовые пачки к чайнику.

– Откуда? – он глянул за стол, надеясь увидеть

какую-нибудь сумку или мешок.

– От цейлонских товарищей.

– Не знаю таких.

– Шри-Ланка. Остров в Индийском океане.

– Вы случаем не фокусник? Зайца вытаскивать не

будете?

– Нет. Поберегу нервы невинного животного.

Десять минут и по комнате поплыл своеобразный

аромат английского продукта. Самохин принюхался, осторожно

попробовал обжигающий тёмно-коричневый напиток:

– Крепкий. Получше грузинского будет. Сергей,

почему ваша страна не оказывает нам помощь? Вы уже прошли

через это, знаете что, где и как. В конце концов – мы же славяне.

– Переход работает всего пару дней. Слишком

малый срок для принятия каких либо решений, да и не делается это

наспех, с кондачка. Ещё неизвестно к какому соглашению придёт

начальство, но думаю договорятся. О целях нашего появления

говорить не буду. Мне никто не запрещал, ничего подписывать не

давал, но режим секретности соблюдать надо. Сами понимаете, где

знают двое, знает и свинья.

– Я и не спрашиваю. Моя обязанность – опекать

Меркулова. К чему лишняя головная боль? Любопытно конечно, не

без этого. Вот смотрю на вас, а принять умом не могу, что

существуют другие миры, другой Советский Союз, - он тут же

поправился. – Бывший Союз. Андрей Никонович частенько

рассказывал о своей жизни, о стране. Страшные вещи говорил. Я

ему посоветовал многое держать при себе, чревато, знаете ли.

Упоминал и о вас, уважительно и вместе с тем с некоей долей

осуждения. Вроде вы где-то у нас наследили изрядно, с большой

кровью. Правда?

– Преувеличил старик. Какая там кровь, ни одной

капли не упало. Просто с некоторыми гражданами, их сейчас

называют двурушниками и предателями, мы с женой, не нашли

общего языка. Товарищ нарком НКВД посчитал нужным тему

закрыть и больше к ней не возвращаться.

Помолчали. Самохин прихлёбывал чай маленькими

глотками вприкуску с колотым сахаром. Усталые морщинки