вызывать наряд красноармейцев?

– Они приедут в любом случае.

– Догадливы, однако. Там с вами будут разговаривать

уже другие люди и поверьте, не столь дружелюбно.

– Товарищ лейтенант, один вопрос можно, пока я ещё

здесь?

– Только один — мы не на вечерних посиделках.

– Куда отправили Мирошникова?

Швед некоторое время разглядывал безмятежное лицо

задержанной, решая для себя сложную дилему — стоит или нет

что-либо рассказывать.

– То-то я гляжу фамилия знакомая. За дружком

значит подались?

– За мужем.

– Ай-ай-ай как необдуманно, - он с деланным

сочувствием покачал головой.
– Ну прямо декабристка какая, а не

шпионка.

– Долго ещё будете веселиться?
– её глаза холодно

блеснули.

– Это вы тут клоунаду устраиваете. Цирк Шапито на

выезде, - разозлился участковый.
– Майор...гозбезопасность...Ещё

Кларой Цеткин назовитесь.

– Мною проведено 128 боевых операций,

ликвидировано 232 боевика с применением холодного оружия —

люблю, понимаете ли видеть, как душа врага отлетает во тьму.

Швед незаметно пощупал кобуру с наганом, мало ли

что сотворит явно сумасшедшая женщина. Вон какие когтищи,

такими и глаза выцарапать недолго.

– Где Мирошников?

– Сейчас узнаете, - он покрутил ручку аппарата,

вызывая коммутатор.
– Але, двенадцатый, але...Спите там что-ли?

Дай 33-бис...Ожидаю-ожидаю...Товарищ капитан, это участковый

Швед...Мною задержана подозрительная женщина...Да, оттуда...Не

могу, мотоциклет сломан...Лучше четырёх...Совсем не

преувеличиваю...Когда будет?...Долго...Прекрасно

понимаю...Есть...Отбой. Вот так, гражданочка, скоро прибудет

конвой и отвезёт вас в Парголовское управление НКВД, где и

находится якобы ваш муж.

– Может мне пойти им навстречу? Так быстрее будет.

– Ну что вы. Зачем бить нежные ножки по буграм и

ямам? Такая вся ухоженная и как простая работница или крестьянка

по грязной, пыльной дороге? Приедет авто и спокойно довезёт куда

надо. Если не секрет, к какому дворянскому сословию относитесь?

Погодите, не отвечайте, попробую сам догадаться. Баронесса? Нет,

слишком просто. Графиня? Вроде бы похоже, но...всё равно

мелковато, а вот княжна, да из окружения императора...Угадал?

– Егор Кузьмич, смотрю на вас и удивляюсь — умный,

образованный человек, правильно излагаете мысли, не

спотыкаетесь на каждом слове и вдруг в такой глуши. Нет, чтобы

искоренять преступность в Москве, Ленинграде или ином крупном

райцентре, а вы тут...с алкоголиками и хулиганами беседы

проводите, да задерживаете невинных девушек. Я понимаю, куда

партия послала, там и нужно исполнять служебный долг — это

правильно, дисциплина должна соблюдаться.

– Сразу видно, что не рабоче-крестьянская

косточка, такие рассуждения развела. Алкоголики и хулиганы есть

наш народ. Не понимают — научим, не хотят — заставим, а вы

чужие в прямом смысле слова. Думаете, мне интересно

разговаривать с пришлыми? Будь я советским писателем —

возможно да. Первая пятёрка ваших — обычные работяги, правда с

искажённым мышлением, но это поправимо.

– А я, выходит, непростая?

– Те люди вели себя иначе — нервничали, ругались,

требовали отправить к верховному начальству для передачи

важных сведений. Вы слишком спокойны для человека, попавшего

в непонятную ситуацию. Каюсь, как услышал про души и тьму, сразу

подумал о невменяемости.

– Теперь мнение изменилось?

– Конечно, и поэтому пусть разбираются другие

инстанции - моё дело задержать, опросить и проводить дальше.

– Могли и не делать этого, чисто по-человечески.

– Обязан. Вам ли не знать порядок, если вы

действительно сотрудник органов, а не взбалмошная девица с

очень богатой фантазией.

– Егор Кузьмич, не желаете поговорить как

сотрудник с сотрудником или просто, как обычные люди?