Необъяснимый гнев охватил Рэтбоуна. Этот человек думает только о переживаниях своей жены. Он даже не спросил, каково состояние его сестры и, главное, где она!

– Боюсь, защитить ее от этого нам не удастся, – с некоторым сарказмом заметил юрист. – Было бы неплохо, если бы она навестила Эстер и постаралась хоть немного облегчить ее положение.

– Навестила? – Чарльз, казалось, смутился. – А где Эстер? Что с ней? Как с ней поступили?

– Она в тюрьме и будет находиться там вплоть до суда, мистер Лэттерли.

Теперь у хозяина дома был такой вид, словно его ударили. Рот его приоткрылся, взгляд остекленел от ужаса.

– В тюрьме! – пробормотал он. – Вы хотите сказать…

– Вот именно. – Голос Оливера прозвучал жестче, чем ему хотелось, но он и сам не мог справиться со своими чувствами. – Ее обвиняют в убийстве, мистер Лэттерли. В этих обстоятельствах они не вправе освободить ее.

– О… – Чарльз отвернулся, потрясенный. На лице его наконец промелькнуло выражение жалости. – Бедная Эстер… Она всегда была такой мужественной, так смело решалась на самые необычные поступки! Мне иногда казалось, что она вообще ничего не боится. – У него вырвался короткий смешок. – Порой мне даже хотелось, чтобы что-то напугало ее, – это прибавило бы ей осторожности. – Помолчав, мужчина вздохнул. – Но я не думал, что это произойдет таким образом.

Когда он вновь обернулся к адвокату, лицо его было по-прежнему печальным, но уже спокойным.

– Я, разумеется, заплачу вам за ее защиту, мистер Рэтбоун. Правда, я небогат и к тому же, как вы понимаете, не могу оставить жену без средств и без поддержки. – Он покраснел от смущения. – Мне известна ваша репутация. Учитывая наши обстоятельства, не лучше ли было бы вам передать это дело кому-нибудь менее… – Он безуспешно пытался найти подходящий эвфемизм.

Юрист пришел ему на помощь – отчасти потому, что не мог видеть, как страдает этот, пусть и не слишком приятный ему, человек, но главным образом от нетерпения:

– Я тронут вашим предложением, мистер Лэттерли, но ваше финансовое участие не потребуется. Взяться за это дело меня заставляет мое отношение к Эстер. С вашей же стороны лучшей помощью будет, если вы поддержите ее в трудную минуту, постараетесь убедить, что верите в нее, если она найдет в вас источник душевных сил. Ни при каких обстоятельствах не показывайте ей, что опасаетесь худшего.

– Конечно, – медленно проговорил Чарльз. – Да, конечно. Скажите, где она находится, и я пойду к ней – ведь мне позволят навестить ее?

– Объясните, что вы – ее единственный родственник, и вам, разумеется, разрешат посещение, – заверил его Оливер. – Она в Ньюгейтской тюрьме.

Лэттерли вздрогнул:

– Понятно. Что мне можно принести ей? Что ей необходимо?

– Сможет ваша жена подобрать ей какую-нибудь смену одежды и белье? Со стиркой у Эстер будут проблемы.

– Моя жена? Нет… Нет, я не позволю ей идти туда. В Ньюгейт! Я постараюсь как можно дольше скрывать от нее, что произошло. Это так ее расстроит! Я сам подыщу для Эстер какую-нибудь одежду.

Рэтбоун хотел было возразить, но, взглянув на Чарльза, неожиданно умолк, скривил губы и нахмурился, поняв, что не имеет права вторгаться в сложную сферу семейных отношений и что, учитывая характер этого человека, спорить с ним нет смысла. Визит, предпринятый против воли, не принесет мисс Лэттерли радости, а его сейчас волновало только то, что касалось Эстер.

– Ну, раз вы так решили, что ж… – холодно проговорил юрист. – Поступайте, как сочтете нужным. – Он выпрямился. – Мне остается еще раз выразить сожаление, что пришлось принести вам столь дурные вести, но поверьте – я приложу все силы, чтобы доказать невиновность вашей сестры, а до тех пор постараюсь, насколько могу, облегчить ее положение.

– Да… Да, конечно. Благодарю вас, мистер Рэтбоун. Я тронут, что вы сообщили мне об этом лично. И еще… – начал было Лэттерли, но замялся.

Оливер ждал, уже стоя вполоборота к дверям и вскинув брови. Чарльз явно испытывал смущение.

– Спасибо, что вы взялись защищать Эстер без вознаграждения, – с трудом выговорил он. – Я… Мы… Мы вам очень признательны.

Адвокат сдержанно поклонился:

– Не стоит благодарности, сэр. Всего хорошего.

– Всего хорошего, сэр.

Без четверти девять Рэтбоун приехал на вокзал, хотя это было совершенно необязательно. Никаких новостей для Монка у него не было, но он не смог побороть желания в последний раз поговорить с ним и просто убедиться, что тот сел в поезд.

На платформе было шумно и полно народу и багажных тележек. Кричали носильщики, двери вагонов распахивались и тут же захлопывались. Пассажиры суетились, кто выкрикивал слова прощания, кто искал среди провожающих своих родных… Адвокат протискивался сквозь толпу, подняв воротник, чтобы спастись от ветра. Где же Уильям, черт бы его побрал?! Почему приходится иметь дело с человеком, который так тебе неприятен?

Не заметить сыщика на платформе было невозможно. Он отличался достаточно примечательной внешностью, да и ростом был выше среднего. Куда же он подевался? Рэтбоун в пятый раз взглянул на вокзальные часы. Без пяти девять. Может быть, он еще не приехал? Время пока есть. Пожалуй, стоит поискать его внутри поезда.