Он утешился этими мыслями, и постепенно прошли досада и озлобленность — ведь одежда тем временем подсохла, знобить стало меньше, приутих в брюхе голод.

Ему выпала лучшая доля, и на душе у него было покойно.

С короткими перерывами дождь лил день и ночь. Мох в лесу разбух, словно старый, перепрелый гриб. Под деревьями, даже когда дождь переставал, с веток осыпались тяжелые и крупные капли. Из-за непогоди звери попрятались в норы, и безмолвный лес казался вымершим. В перерывах между дождями кричал дятел, предвещая новые ливни.

Сведье шел к озеру Мадешё, углубляясь в непроходимую лесную чащу — Волчье Логово, гиблый край со множеством скалистых обрывов. Здесь, вдали от человеческого жилья, он чувствовал себя увереннее. В Волчьем Логове он построил из еловых веток шалаш, в котором мог укрыться, пока не подыщет постоянного пристанища.

Через несколько дней он пошел назад к своему тайнику под корнями дерева возле горницы Лассе, но тут его ждало горькое разочарование. Еще не доходя до места, он увидел летающих воронов и почувствовал недоброе. Вокруг корней дерева валялись обглоданные кости. Солонина была вырыта, и стервятники доплевывали остатки. Видно, лисица или рысь почуяли запах мяса и разрыли тайник, и уже тогда хищные звери и птицы поделили меж собой добычу, ничего не оставив тому, кто припрятал его в земле для себя. Мука из мешка рассыпалась и перемешалась с землей, но мешочек с солью оставался нетронутым. В Волчьем Логове он вырыл себе новый тайник и спрятал в нем соль и серебряные ложки. Придется более надежно прятать от зверья свои припасы.

Больше у него не осталось муки для лепешек, и, пока шли обильные дожди, он не мог охотиться на дичь. Он собирал в бору чернику, запекал на раскаленных углях еще неспелые ягоды боярышника и рвал стебли зверобоя среди каменистых россыпей, но ягодами и кореньями не насытишься. Несколько суток его мучил голод.

Как-то утром он проснулся и почувствовал, что голод прошел. Он удивился этому; в голове у него шумело, тело обессилело и ослабло, но голода он не испытывал. Весь день он пролежал в своем еловом шалаше и не пошел искать еды. Его часто мучила жажда, и он собирал в деревянную чашку дождевые капли, чтобы утолить ее.

Ночью он засыпал всякий раз, как только напивался вдоволь воды, но сон его длился недолго, и он тотчас просыпался, вновь испытывая жажду. Утром, когда он хотел встать, у него сильно дрожали ноги. Он чувствовал себя усталым и разбитым, как после дня тяжкой работы, и глаза застилал туман. А в груди у него болело, будто туда всадили острый нож. Живот был словно порожний мешок, но он не испытывал голода.

Он подумал, не началась ли у него чахотка или, может, нечистая сила отвратила его от еды и наслала на него болезнь. Но захворать он мог и от корней, которыми питался.

Шли дни и ночи, рассвет сменялся сумерками. Он видел, как светлело в лесу и зачинался день, как потом смеркалось и наступала ночь, но перестал вести счет дням.

У него было одно желание — лежать неподвижно на одном месте. Ему не хотелось без нужды пошевелить даже пальцем. Он замерзал, и его знобило, а между тем тело его было как в огне; его било как в лихорадке, а между тем он лежал мокрый, в испарине. В висках у него точно стучали молотки, а грудь словно раздирали на части острые когти. В глотке жгло, будто он проглотил раскаленный уголь. Деревянная чашка давно опустела, но он не мог подняться и подставить ее под дождь. Вот он пьет холодное пиво, только что из погреба, пьет ковш за ковшом, но бочка не иссякает. А глотка по-прежнему горит, ибо пиво только обжигает его. Оно превращается в пену, которая сразу же сохнет во рту и не утоляет жажду. Проклятое это пиво, с наговором оно, заворожил его нечистый, который подстерегает Сведье в лесу. Не полегчало ему, тело словно липким горячим саваном покрыто.

«Я напою тебя пивом!» Это Анника подходит к нему с ковшом в руках. Она наливает пива в белую глубокую ямку у себя на шее и дает ему оттуда отпить. Он пьет. Он пьет пиво из мягкой ямочки на шее Анники. Его губы погружаются в ее тело. Ямочка на шее открывается все глубже и глубже и доходит до грудей. Вот-вот утолит он нестерпимую жажду и охладит разгоряченное горло. Он пьет взахлеб. Но вдруг его губы обожглись о раскаленый уголь. Он отпрянул от женщины и увидел, что на белой груди ее, словно кровавая рана, пылает красная отметина. Хохот пошел по лесу. Сведье весь съеживается и выблевывает пиво. Его дурачат — это лесовица смеется над ним, и смех ее гуляет по лесу. Пиво обернулось пеной, а жажда по-прежнему сушит горло, и жар опаляет губы. Лесовица хохочет. В забытьи лежит Сведье в шалаше, бьет его трясовица, и дрожат от слабости ноги, а вокруг в лесу разгулялась всякая нечисть.

Его донимает жажда. Сухим языком облизывает он дно чашки. И тогда он собирает последние силы и на коленях выползает из шалаша. Его губы, язык, горло жаждут освежающей влаги. Ночь, кругом кромешная тьма; он подымается на ноги, бредет, как в угаре, шатаясь меж деревьев. Опустился туман, по щекам сеется морось. Ему жжет глаза, словно он обварил лицо, он ничего не видит. Только слышит, как хлюпает под ногами вода. Он стоит у лужи. Он ложится ничком и ртом дотягивается до воды.

Он пьет и пьет, стонет, захлебывается, причмокивает от удовольствия. Он пьет до тех пор, пока уже нет сил сделать еще один глоток, пока вода не выливается обратно изо рта, пьет, пока его не начинает рвать зеленой желчью, пьет до бесчувствия и остается лежать у лужи. Голова его оказывается на подушке из мха, и лежать ему на мху мягче, чем на постели из еловых лап. Мох раздается под его бесчувственным отяжелевшим телом, он погружается в него и снова впадает в беспамятство.

Саван, холодный саван обволакивает его тело. Но он не может разжечь костер. На каждой макушке ели притаился стрелок, высматривающий, не появится ли где дымок от костра беглого Сведье. Но нечистый выдает Сведье и показывает на него: «Вот, смотрите, под елкой прячется Сведьебонд!»

Один за другим идут облавщики, в лесу слышен их крик: «Лови его! Держи! Хватай! Сведье! Сведье!»

Но снова загорается солнце; оно светит на постель из мха. Лесной житель просыпается от озноба.

Возле него стоит парень. Рослый и дюжий, одетый в серую овчину. Он наклоняется над лежащим и протягивает руки, чтобы схватить его. Тут Сведье понимает, что пришли за ним. Человек этот отыскал его и теперь протягивает руки, чтобы не упустить свою добычу. Но Сведье живым не дастся. Он тянется к мушкету.