Петя дремал с мыслью: «Хоть бы снега выпало побольше — они б ни за что не нашли наших».

И еще он подумал: «Если те, что кричат, найдут нас, то, наверное, убьют: они же сейчас злые».

Пряча руку от холода поглубже в карман пальто, он нашел на дне его галеты и пять конфет в скользкой бумажной обертке. Он не сразу вспомнил, что и галеты, и конфеты положила ему в карман тетя Поля.

«Останемся живы — одна будет Кольке, одна Димке, одна мне и две маме».

Петя ощупью поправил на Коле шубейку, проверил, не скатился ли с мешков Дима, и, положив руку на обоих товарищей, уснул, как провалился.

— Если живые, будем откапывать! Если нет, то лежите!

Этот голос вырвал Петю из глубокого сна. Выскочив из ниши, он раскинул руки и в одно объятие захватил Зину Зябенко и Даню Моргункова.

— Можно вас обнимать? — спрашивал он.

— Чего же спрашиваешь разрешения, если уже обнимаешь? — смеялась Зина.

— Постой, а кто у тебя тут еще? — вырываясь и приседая на корточки, чтобы разглядеть Колю и Диму, спрашивал черноглазый Даня. — Вы тут, как в берлоге, можно к вам? — И он уже нырнул в нишу.

— А я ждал-ждал, — радостно и немного смущенно говорил Петя Зине.

— Ты лучше скажи: а я спал-спал…

Из ниши вылезли Коля и Дима. Они были заспанными и смущенными: они не ожидали с глазу на глаз оказаться с девушкой, которая рассматривала их по-ребячьи любознательно и испытующе, как старшая.

Коля сразу заметил, что у него подол шубейки был в глине, а руки грязны. Дима в своем коротком полушубке, покрытом черным сукном, стоял как будто прямо, как обычно, но Петя заметил, что он старается прикрыть ладонью разорванную штанину.

Петя засмеялся и, столкнув с места Колю и Диму, сказал:

— Николай, Дмитрий, не стесняйтесь, знакомьтесь: это Зина Зябенко, а это Даня Моргунков. Узнаете — сами скажете, что лучших товарищей не бывает!

Через пять минут все ребята сидели на расчищенном от снега кругу на дне ямы. Посередине этого круга стояла большая голубая кастрюля с оладьями. Зина ее достала из той тачки, которую они притащили с Даней из Мартыновки.

— Друзья, у кого добрая душа, тот будет есть оладьи. Берите! — приглашала она. — Конечно, руки можно снегом помыть, он мокрый… Вытереть можно вот этим полотенчиком.

Коля и Дима ели не спеша, учтиво. Петя же ел так, что, если бы Мария Федоровна оказалась в Богатырской яме, она бы прежде всего сказала сыну: «Петька, ешь же, а не глотай, как утка! Ну куда ты спешишь?» Но Петя и в самом деле спешил: наевшись быстрее других, он отправился за ближний перевал осмотреться, найти нижнюю дорогу. Утро было пасмурное. Ветер уже потягивал с юга, из города. Срывалась мокрая метель. Над едва побелевшей землей плавал молочно-белый туман. Дорога раскисла на добрых два пальца. На колеса, безусловно, будет налипать. Но вокруг было спокойно, а помощь из Мартыновки пришла, и потому Петя возвращался в Богатырскую яму в веселом настроении.

В яме, пока его не было, мартыновцы настолько коротко познакомились с горожанами, что Зина, стоя в кругу ребят, весело просила Моргункова:

— Данька, а ты еще покажи им, как при фашистской власти Игнат Б’о’мажкин расхаживает по мартыновским улицам!

Даня, закинув одну руку за спину, другой начал двигать так, как будто под носом у него внезапно выросли большущие усы, которые он накручивал на пальцы. Выставляя живот, он ходил взад и вперед по яме, как индюк.

Дима и Коля смеялись, а Петя шутливо спросил:

— Господин Б’о’мажкин, вам нарисовать индюка?

— Зина, дай платок, а то какой же я Б’о’мажкин — без живота, — попросил Даня. Но когда Зина поднесла ему платок, он неожиданно потерял интерес к своей затее.

— Ребята, — скучающим голосом обратился он к друзьям, — не хочу я вам представлять этого гада. Нам бы такое разыграть… — И он оглянулся и совсем тихо добавил: — Как сегодня ночью где-то вон там…

— Данька, я тоже не буду представлять, как мартыновский староста «лиригию» защищает, — сказала Зина.

Неловкое молчание нарушил Петя:

— Давайте нагружать тачки — и в путь.

Мокрый снег, усиливаясь, начинал причинять Пете и его друзьям немало неприятностей. Вот уже более часа он лепил им в глаза, таял на одежде и к довершению всего расквашивал землю. Тачки с грузом все больше вязли.

Переднюю тачку дружно везли Дима и Даня. Падая на скользком, они шутили над собой.

— Кони тоже спотыкаются! — смеялся Даня.

— Кони с себя грязь счищать не умеют, а мы умеем! — весело говорил Дима.