— Хоть бы нам не отстать от них, — завистливо беспокоилась Зина, торопя Колю, с которым была впряжена во вторую тачку.

— Если и отстанем, то потом помаленьку догоним, — успокаивал ее Коля.

Подталкивая тачку сзади, Петя иногда из-за кузова посматривал на своего вспотевшего, суетливо ковыляющего друга. Петя хорошо понимал, что «помаленьку» не догнать передней тачки, временами скрывавшейся от них в метельном тумане. Коля просто вынужден был повторять слово «помаленьку», так как быстрее везти у него уже не хватало сил, а уступить место в оглоблях Пете он ни за что не соглашался.

— Помаленьку догоним, — опять услышал Петя слова друга.

— Колька, — с доброй усмешкой заговорил Петя, — если передний поезд идет со скоростью шестьдесят километров, а задний со скоростью тридцать километров, то разве задний сможет догнать передний?! А еще математик!

— Петечка, в задачах бывает, что передний могут задержать на станции, — не оборачиваясь, ответил Коля.

— А почему задержать?

— Из-за каких-нибудь технических неполадок.

В разговор вмешалась Зина, которая положила полосатый платок на тачку, туже повязала косынку и подобрала повыше юбку, чтобы не путалась в ногах.

— Передний поезд может задержать начальник станции — ты! — усмехнулась она Пете.

Петя понял, что Зина тоже устала и не прочь бы отдохнуть.

— Придется начальнику станции задержать передний поезд, — с шутливым вздохом проговорил он и, свистя, кинулся вперед догонять Диму и Даню.

За первой остановкой последовала вторая, потом третья. Об этих остановках Петю никто не просил, но он сам видел, что Коля не мог без них обходиться. На третьей остановке, чтобы дать возможность Коле отдохнуть, Петя пошел на хитрость:

— Метель густая. Не проглядеть бы нам Забурунного яра? Ты, Колька, иди вперед и хорошо посматривай по сторонам, — сказал он и тут же, чтобы друзья поверили в необходимость этого, строже добавил: — Зорче присматривайся к проселкам, чтобы не наскочить нам на «волков»…

Метель усилилась, Коля медленно ушел вперед. Переднюю тачку по-прежнему везли Дима и Даня, а заднюю — Петя и Зина.

Впервые Петя и Зина остались наедине. Не зная, как начать разговор, они молча шагали, нажимая на поперечную планку, соединявшую оглобли тачки.

— Петя. Нет, буду называть тебя Петрусем. Петрусь, посмотри на метель! Посмотри! — весело заговорила Зина.

— Как же на нее смотреть, если она лепит прямо в глаза!

— Ты любишь такой снег?

— У нас в семье все любят первый снег. Мама бы про него сказала: «Изумительный, роскошный снег!»

— А папа что сказал бы? — спросила Зина.

— Папа сказал бы: «Посмотрите — пошел снег… Ядреный, знатный снег!»

И они оба засмеялись.

— Петрусь, ты больше похож на маму?

— Почему больше на маму?.. Но и на нее тоже похож.

— А у вас там есть горка — кататься на салазках?.. А на коньках ты катаешься? А на лыжах?.. Мне почему-то хочется про тебя знать все, все!

И они опять засмеялись. Петя смеялся потому, что Зина, быстро выговаривая слово «все, все», наморщила лоб и плотно сомкнула ресницы, на которых задрожали блестки снега. А Зина смеялась своему новому чувству, не зная, чего в этом чувстве было больше — смелости или застенчивости.

Петя крикнул Диме и Дане:

— Друзья, вы на силу здорово не рассчитывайте! Выбирайте дорожку поровней!

И снова начался на секунду прерванный разговор. Зина, прослушав рассказ Пети о дневнике, сказала:

— Ты думаешь, Петрусь, мне не жалко дневника? Очень хотелось знать, что ты там писал про меня, про «Тараса Бульбу». И почему ты писал мне?

— Другому писать почему-то и в голову не приходило… А ты про меня хоть немного думала? — спросил Петя.

— Думала. Ты ж теперь моя подруга. Подруга у меня всегда была Таня… Ты, Петрусь, другая подруга.

Помолчав, Зина заговорила немного холодней:

— Ты, Петрусь, не подумай, что я, как Андрий из «Тараса Бульбы» — глянул на панночку и растаял. Даю комсомольское, глаза твои разглядела не сразу… А после того, как сходил в вербовую рощу.

— Я, Зина, ничего не думаю. Знай только, что я тебя сразу разглядел… Ну, так я же парень, — улыбаясь и краснея от неловкости, выпалил Петя.

Зина, не сбиваясь с шага, схватила с тачки наметенный снег и, швырнув его в зарумянившееся лицо Пети, сказала: