– Она в больнице? В тяжелом состоянии? Она собирается писать на меня заявление?

– Бог мой! Она дома в прекрасном настроении, а это значит, что ты можешь ничего не бояться. Все обошлось.

– Она что, бессмертная?

Я рассмеялась.

– Милка, у тебя крыша поехала. Таблетки, что ты купила у бабки, липовые.

– Как это?

– Так это. Бабка тебя надула. Скорее всего, подсунула тебе таблеточки от поноса, и все.

– Э, нет! Бабка не могла надуть.

– Почему ты так уверена?

– Потому что я ей хорошие деньги заплатила. Они знаешь какие дорогие! Я могла себе зимние сапоги купить.

– Так вот, лучше бы ты себе зимние сапоги купила. Высокая цена – не показатель хорошего качества. Можешь теперь жить спокойно и ни о чем не думать.

– Я сегодня эту бабку поймаю и голову ей отверчу. Сука старая.

– За что?

– За то, что она трудящихся дурит.

– Ты ей должна не голову откручивать, а букет цветов подарить. Она тебя от тюрьмы спасла.

– Ой, я теперь уж и не знаю, что лучше, – всхлипнула Милка. – Ведь эта тварь опять с моим мужем встречаться будет…

– Это уже полбеды. Главное, спать ты будешь не на нарах, а дома, в своей кровати.

– И все равно, подруга, если она под моего мужа ляжет, я не знаю, что с ней сделаю.

– Милка, хватит! Сейчас я за тобой заеду, и мы проведаем Вадима. Непонятно, кто же в него стрелял?

– Может, эта идиотка, которую я заставила на унитазе сидеть? – усмехнулась Мила.

– Нет. Исключено. Это заказное убийство. Понимаешь, Вадима заказали.

– Ну вот любовница его и заказала.

– Нет. Если бы она кого и заказала, то тебя.

– Меня-то почему?

– Ты же ей мешаешь, а не Вадим. У Вадима свои дела были. Кому-то он очень сильно дорогу перешел.

– Не знаю, какие там у него дела были, но мы себе даже бутылку приличного вина не могли позволить, – грустно сказала Милка и повесила трубку.

Глава 23

Пока мы ехали в больницу к Вадиму, каждые десять минут звонил мой любимый Юрьевич и спрашивал, не натворила ли я каких-нибудь глупостей. Его забота совершенно меня не раздражала, даже наоборот – вызывала чувство гордости и бесконечной благодарности.

– Переживает, – повела носом Милка и уставилась в окно.

– Конечно, переживает, – без всякого хвастовства ответила я.

– Если переживает, значит, любит.

– Любит, – я блаженно улыбнулась.

Перед глазами предстал родной облик: широкие плечи, светлые волосы и глаза… Глаза, в которых можно утонуть. Мне повезло. Я заполучила не мужчину, а самый настоящий омут. Но ведь я уже несколько лет мечтала, чтобы меня затянуло поглубже. Я чувствовала его на расстоянии. Мне были близки его мысли, привычки, повадки. Я знала про него все. Например, что его первая любовь настигла его в детском саду, и я даже видела фотографию девочки-школьницы, которой Юрец носил портфель и читал стихи. Я знала, что он заядлый рыбак и великий охотник.

Говорят, что и в женщине и в мужчине должна быть какая-то тайна, иначе они будут друг другу просто неинтересны. Все это полная ерунда. У нас с Юрьевичем вообще нет никаких тайн друг от друга. Мой ненаглядный Юрьевич может позвонить в самый неожиданный момент и сказать: «Викуля, хулиганка ты моя, ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю».

– Вика, ну-ка притормози! – приказным тоном перебила мои светлые мысли подруга.

Я резко надавила на тормоз.

– Что случилось?

Милка покраснела, словно вареный рак, и запыхтела, как паровоз:

– Ну ты и тормознула… Прямо посреди трассы… Давай на обочину.

– Зачем?

– Делай то, что говорю. Это вопрос жизни и смерти.

Чуть было не влепившись в соседнюю машину, я все же съехала на обочину и выключила мотор.

– Ну и что дальше?

– Посмотри внимательно вон туда. Видишь парочку?

Я посмотрела в указанную сторону. Красивая девушка с букетом обнимала довольно почтенного господина.