– Не стоит благодарить, Амина. Я ведь уже говорил, что твое желание пообщаться с братом вполне естественно и понятно. Как у него дела?

– Хорошо, - я улыбнулась.
– Даже замечательно. Скоро он во второй раз станет отцом - Салмея ждет ребенка!

– Это действительно замечательная новость, - одобрительно сказал супруг.
– И Салмея мне тоже нравится. Для меня странен обычай иметь несколько жен, так что я рад, что у обоих детей Императора будет одна мать. Мне кажется, так они будут более близки между собой.

– Возможно, - не стала я спорить.
– Еще Селим интересовался, когда же мы с тобой подарим ему племянника.

– И что ты ответила?

– Что мы работаем над этим вопросом.

– Правильно, - сказал Эдвин, запирая кабинет.
– И я предлагаю уделить этому вопросу немного времени прямо сейчас.

Я невольно вспомнила подобную ситуацию в другом кабинете, кабинете моего брата. Тогда я только-только узнала о том, что меня отдают в жены северному принцу. Но на сей раз мы не собирались останавливаться на полпути.

Я сидела на столе, обвивая шею мужа руками и скрестив ноги за его спиной. Его губы легкими касаниями прошлись по скуле, прикоснулись к мочке уха и спустились по шее. Платье словно само собой соскользнуло с моего плеча, обнажая его для жадных поцелуев. Эдвин заставил меня лечь спиной на стол и склонился надо мной, оттягивая вырез платья вниз и высвобождая грудь. Губы его обжигали все сильнее, иногда он даже слегка прихватывал кожу зубами. Я протяжно застонала, привлекая его теснее к себе, но коварный супруг высвободился и опустился на колени. Я опять поднялась, с интересом наблюдая, как Эдвин снял туфельку с моей левой ноги и прижался губами к щиколотке. Его руки поднимали подол платья все выше, а губы покрывали поцелуями открывающиеся участки кожи. Я закусывала губы, но все равно не могла сдержать стонов. Оставалось надеяться лишь на то, что дверь кабинета Эдгара достаточно прочна и никто из придворных, случись им пройти мимо, не догадается о том, что здесь происходит.

Когда я всхлипнула и выгнулась дугой, содрогаясь от наслаждения, Эдвин поднялся на ноги и притянул меня к себе. Дождавшись, пока я немного успокоюсь, шепнул мне на ухо:

– Продолжим?

– Продолжим, - охотно согласилась я и попыталась соскользнуть со стола, дабы доставить мужу подобное удовольствие.

– Не сейчас, - он улыбнулся.
– У нас есть цель, помнишь? Мы заботимся о появлении наследника.

– Я уже забыла, - повинилась я.
– Прости. Но я исправлюсь.

И слегка откинулась назад, притягивая мужа к себе и опять обхватывая его поясницу ногами...

Узнав о беременности невестки, Элеонора обрадовалась скорому появлению на свет племянника. Однако же она отчего-то полагала, что нрав Беатрисы изменится и она начнет всех доводить капризами и придирками. Но нет, ничего подобного не произошло, молодая жена Эдмира была по-прежнему со всеми любезна, а с губ ее не сходила улыбка. С лордом Чартоном она общалась довольно часто и явно выделяла его среди прочих придворных. Элеонора старательно гасила вспышки гнева: смешно, право слово, ревновать возлюбленного к женщине, тем более что состояние Беатрисы давно было для всех очевидно. Живот молодой женщины уже не могли скрыть платья, расширяющиеся от груди. Кроме того, бедняжка Беатриса страдала от отеков и не могла более носить красивые узкие туфельки на каблуках. Походка ее утратила изящество и сделалась тяжелой. Цвет лица жены наследника испортился, приобрел сероватый оттенок, а на лбу и щеках проступили некрасивые рыжеватые пятна. Но Эдмир смотрел на жену с неослабевающим восторгом и обожанием.

Иной раз Элеонора ловила себя на мысли, что ее отношение к невестке несколько переменилось. Нет, она не воспылала к Беатрисе родственными чувствами, но теперь к былой неприязни примешивалась изрядная толика жалости. Помимо всего прочего, первые месяцы беременности Беатриса страдала от внезапных приступов дурноты и головокружения, что тоже не могло не вызвать сострадания у новой родственницы.

Весной, когда сошел снег, зазвенели ручьи, запели вернувшиеся из теплых краев птицы и зацвели первоцветы, пришло письмо из Княжества Серебряных Гор. Князь Гордон сообщал о скором приезде и выражал надежду, что поспеет еще до того, как его единственная дочь разрешится от бремени. Вопреки ожиданию Элеоноры, саму Беатрису известие о скором прибытии отца и братьев, похоже, не слишком-то и обрадовало. Прилюдно она высказала, как счастлива будет обнять родственников, но принцесса подметила в зеркале хмурое выражение лица невестки, когда она на мгновение отвернулась от собравшихся придворных.

Поначалу Элеонора даже сочла, что гримаса, исказившая все еще привлекательное несмотря на отечность и нездоровый цвет лицо Беатрисы, ей почудилась. Но со временем принцесса убедилась, что невестку приезд родственников скорее расстраивает. Жена Эдмира лично озаботилась подготовкой покоев для отца и братьев и постоянно заставляла служанок что-то в них менять либо переделывать. Окружающие видели в этом проявление заботы и умилялись, но Элеонора замечала, что настроение Беатрисы день ото дня все портится. Однажды принцесса и вовсе застала молодую женщину в слезах.

– Что-то случилось?
– встревоженно спросила Элеонора.
– Тебя кто-то обидел?

Беатриса охнула, видимо, только после этого вопроса обнаружив, что ее одиночество нарушено. Она огляделась по сторонам и убедившись, что кроме них с Элеонорой никого в комнате нет, ответила:

– Со мной все в порядке, дорогая сестра. Будущие матери часто бывают подвержены резким сменам настроения, а мой срок произвести на свет ребенка вот-вот придет. Я просто немного волнуюсь, вот и все. Скажи, есть ли какая-нибудь молитва Великому Дракону о благополучном разрешении от бремени? Или подаренное супругом кольцо должно защитить меня?