Стефан словно ждал этого приказа. Прогрохотали еще три выстрела. Гильзы звякнули о дно лодки. Все четыре дельфина мгновенно исчезли под водой.

— Попал? — спросил далматинец.

— Не знаю, — неуверенно пробормотал Стефан. — Далеко!

Когда дельфины снова показались над водой, раненый отстал еще больше. Он нырял тяжело, с трудом, не как остальные.

— Давай! — крикнул далматинец. — Поднажми еще немного!..

Студент из последних сил налегал на весло. В горле у него пересохло, голова кружилась, в глазах потемнело. Одна только мысль осталась в мозгу — грести, не отставать от далматинца, толкать лодку вперед, за пищей для товарищей. Кто из них не выдержит гонки: человек или дельфин? Кто первый выдохнется и отдастся на волю волн?

Расстояние между лодкой и дельфином снова сократилось. Стефан, стоявший на носу с пистолетом в руках, обернулся.

— Стрелять?

— Погоди! — сказал сквозь зубы далматинец.

Несмотря на все усилия, им не удавалось приблизиться к подстреленному животному. Три плывущих впереди дельфина так круто повернули назад, что вода вокруг забурлила. Раненый дельфин издал какой-то странный звук, напоминающий и плач и вой — такой отчаянный и тоскливый, что люди невольно вздрогнули.

— Греби, браток! — чуть не с мольбой крикнул далматинец. — Не сбавляй хода!

Студент едва переводил дыхание, глаза застилало мглой. Снова раздался крик раненого дельфина. Его товарищи приблизились к нему, нерешительно покружили на месте, но как и раньше удалились. Может быть, на горьком опыте они убедились, что возле лодки ждет смерть?

Раненый дельфин, словно поняв, что его покинули, отчаянным усилием поплыл быстрее.

— Стреляй, Стефан!

Стефан выстрелил еще два раза. Дельфин ушел под воду, но они упрямо продолжали грести. Студент чувствовал острое покалывание в левом боку, силы его иссякали. Ладони горели, и ему казалось, что он держит не весло, а раскаленные куски железа.

Дельфин опять всплыл на поверхность и резко взял вправо.

— За ним! — вздохнул далматинец.

Чтобы круто повернуть лодку, грести пришлось только ему, и Крыстан немного расслабил дрожащие руки. Но когда он снова налег на весло, острая боль, как ножом, полоснула по ладоням.

— Не могу больше! — еле промолвил он и выпустил весло.

С его пальцев капала кровь, бледное, как у смертника, лицо стало старческим.

Далматинец бросил весло и повернулся к нему.

— Ты с ума сошел! — гневно воскликнул он.

Молодой человек робко и виновато поглядел на далматинца. С трудом переводя дыхание, он поднял дрожащую руку и тыльной стороной ладони отер вспотевший лоб.

— Надо было раньше сказать! — рявкнул на него далматинец, и только тут ему бросились в глаза окровавленные руки молодого человека.

— Уступи место! — сказал он внезапно потеплевшим голосом. — Разве так можно?! — И, обернувшись к корме, сурово скомандовал: — Капитан, смени его!

Но пока они пересаживались и снова взялись за весла, дельфин ушел далеко. Он плыл на восток, в открытое море. Солнце слепило глаза и мешало следить за ним. Но люди не отчаивались. Дельфин ранен, и долго он не продержится. Пройдет час или два — перевернется белым брюхом к небу. Самое главное — упорно и неустанно преследовать его.

Они гребли уже около часа, сменяя друг друга. Но когда наступила очередь Вацлава, ладони у него сразу же покрылись пузырями, и далматинец строго приказал ему бросить весло.

— Я могу еще! — сказал Вацлав, закусив губу. — Я не инвалид!

Он с силой дернул весло, стараясь не выдать себя болезненной гримасой. Далматинец несколько минут молча наблюдал за ним, потом решительно отрезал:

— Вставай, Вацлав! Это приказ! Сейчас же вставай!

Словак молча бросил весло.

— Только испортишь себе руки! — добавил далматинец. — А пользы никакой!

— Это не по-товарищески! — хмуро возразил Вацлав. — Мы все здесь равны!

Далматинец чуть заметно усмехнулся.

— Ладно! Пущу тебя еще раз, но сначала перевяжи руки!

Все носовые платки в лодке отдали Крыстану. Он уже немного успокоился, но стертые в кровь ладони причиняли острую боль и дрожали, как у лихорадочного. Правая рука так была стерта, что кровь просочилась сквозь носовой платок и пришлось повязать поверх него еще один. В горле было совсем сухо, и Крыстан тяжело дышал.

На весла сели Стефан и печатник. Сильные и выносливые, они взяли хороший темп, хотя печатник греб впервые в жизни. Освоился он довольно быстро, хотя загребал слишком глубоко и напрасно тратил силы.

— Полегче загребай и посвободнее! — наставлял его далматинец. — Налегай не только руками, а всем туловищем!

Капитан облокотился на корму и отдыхал. Несмотря на усталость, он с интересом разглядывал студента. «Что-то есть в этих людях, — озадаченно раздумывал он. — Что-то такое, чего нет в других». Адамаки, конечно, силен, но его сила лишь в деньгах. Пристав тоже силен, но вся его сила в полицейском мундире. Грузчик Диаманди силен, как слон, и может столкнуть с места целый поезд. Но в этом ли истинная сила? Если бы Диаманди попал к ним в лодку, то, может, спасовал бы перед этим хилый студентом, который даже не охнул, когда из его рук сочилась кровь.