— Стреляй! — сказал далматинец.

Стефан прицелился и дважды выстрелил. Дельфин тотчас же ушел под воду. Готовые наброситься на добычу, люди вскочили с мест, чтобы посмотреть, где дельфин вынырнет. Время словно остановилось. Никто не мог бы сказать, сколько минут или секунд прошло.

Но вот дельфин снова появился на поверхности, несколько раз нырнул, мелькнув белым брюхом…

— Греби! — крикнул далматинец.

До дельфина оставалось меньше двадцати метров. Он неподвижно покачивался на воде, его брюхо сверкало на солнце. Лодка стремительно двигалась, словно готовясь распороть животное своим острым носом.

Дельфин перевернулся в воде и снова лег на спину. Далматинец, смотревший через плечо вперед, сообразил, что лодка может пройти мимо, и опустил весло.

В этот миг дельфин начал тонуть. Когда лодка подошла к нему, он уже на полметра скрылся под водой. Пораженные этой неожиданностью, люди смотрели на него, еще не сознавая, что происходит. В следующее мгновение дельфин погрузился еще глубже, очертания его расплылись и он исчез в сверкающей на солнце воде.

— Что такое? — в недоумении воскликнул кто-то. — Куда он делся?

Все видели, как дельфин опускался все глубже и глубже, пока не исчез совсем. Но люди не верили своим глазам. Как могло это случиться? Он же был совсем рядом, под руками, его догнали, осталось только втащить в лодку. Почему же он исчез?

— Неужели не всплывет? — упавшим голосом спросил далматинец и повернул к капитану посеревшее, как у мертвеца, лицо.

— Не знаю, — равнодушно сказал капитан.

— То есть как, не знаешь?

— Да откуда мне знать! Говорят, что летом дельфины худеют. Потому-то и могут утонуть…

— Почему же ты раньше не сказал? — мрачно спросил далматинец. — Воды в рот набрал?

Капитан тоже нахмурился.

— Нечего орать! — резко сказал он. — Просто я не думал об этом… Если бы спросил, я, может, и вспомнил бы. А откуда мне знать, что у тебя на уме!..

Далматинец махнул рукой и с убитым видом опустился на скамейку.

Море стало совсем пустынным. Они снова остались одни, затерянные среди бескрайних просторов, подавленные неудачей, отчаявшиеся и полумертвые от усталости.

К полудню на небе так и не появилось ни облачка. Еще сильнее, чем накануне, алмазным блеском сверкало летнее солнце. Море под ним, казалось, замерло навеки, заснуло тяжелым сном, от которого нет пробуждения. Оно снова стало синим и неподвижным, как вечный ледник.

Люди, обессилев, сидели на скамейках и молчали. «Сейчас у всех на душе тяжело, — с горечью думал далматинец. — Мрак, безнадежность, уныние…» Они не сдались и будут до конца идти к цели, но уж без надежды, как осужденные. Еще мучительнее и тяжелее станут жажда и голод. Быстрее иссякнут последние силы, и через день-два никого уже не поднимешь с места.

«Надо что-то придумать, — озабоченно размышлял далматинец, — чтобы расшевелить их, встряхнуть, вывести из оцепенения. Но чем отвлечь их от мрачных, горестных дум? И небо и море пустынны, ни малейших признаков жизни. Не увидишь ни рыбы, ни птицы, ни даже медузы. Что же делать?..»

Внезапно его осенило. И как он до сих пор не догадался, если само море подсказывает выход!

Милутин радостно улыбнулся и начал медленно раздеваться.

Стефан с удивлением посмотрел на него.

— Ты что это? — пробурчал он. — Нашел время солнечные ванны принимать!

— Увидишь! — улыбнулся далматинец.

— Только этого нам не хватало, — мрачно проговорил Стефан, сплевывая за борт тягучий плевок.

Далматинец разделся догола, обнажив белое, атлетически сложенное тело, без лишней складки, без грамма лишнего жира. Под гладкой кожей упруго играли мускулы. Сейчас он казался сильным и молодым, будто годы не коснулись его здорового, крепкого тела. Когда он поднимался на нос лодки, все невольно залюбовались. От него веяло какой-то неиссякаемой энергией.

— Купаться будешь? — с интересом спросил печатник.

— Освежимся немножко!

Он ступил на борт и, сделав красивый затяжной прыжок, врезался головой в воду. Все с любопытством наблюдали за ним. Когда он вынырнул, глаза его сияли от удовольствия.

— Чудесная вода!

Он снова нырнул, затем стал плавать вокруг лодки с такой завидной легкостью, словно был огромной морской рыбой. Движения его были плавными, размеренными и сильными. Белое тело стремительно скользило под прозрачной водой, словно движимое мотором.