— Сам-то я там не был, конечно, но вот Алтенион и Насториан оттуда, да и Селена имела несчастье побывать. А что тебя конкретно интересует? Я знаю, что Антигорск город шахтёров, там рядом шахты по добыче угля, руды и некоторых драгоценностей, к тому же у твоего предка была садистская фантазия. Это надо ж было додуматься, построить город на горном склоне!

— Вот именно, Экзель. Ты почти всё сказал правильно. Фантазия у Сатена была действительно странная, но глаз намётанный. Во-первых, чтоб ты знал, половина угля и некоторые ценные виды пород доставляются к нам только из Антигорска, поэтому от этого горе городка никогда не отставали враги. Во-вторых в недрах горы три естественные пещеры с Краммелитовой кладкой. Короче он там произрастает. И в-третьих, — вот тут Лайл как-то странно блеснул глазами, — за последние пятьсот лет все значимые целители и светлые маги вышли в люди будучи родом именно из Антигорска. Не странно ли это?

— К чему ты ведешь? — я не совсем понимал ход мыслей моего друга.

— Экзель, я будущий Император, так? — получив мой утвердительный кивок Лайл продолжил. — Я должен быть мудрым правителем и знать, что происходит внутри страны, но мои учителя не дали мне знания в достаточном для правителя объёме. Однажды Айлен сказала мне, что из меня получиться самый дрянной Император в истории человечества. Я думал она шутит, но потом она объяснила мне, почему так думает. Это был один из последних наших разговоров. Экзель, я за эти несколько месяцев побывал только в Антигорске и в Шиаране (город по дороге в сторону северо-западной границы), но то что я увидел, заставило меня задуматься. Внутри моей страны почти полная стабильность, графы не режут друг другу глотку за очередной кусок земли, с приходом Сатурна они могут потерять всё что имеют, и сражаются на удивление единодушно, но вот в отдельных секторах твориться Хаос.

— О чём это ты? Поясни. — И снова я не понимал Лайла, и он терпеливо продолжил.

— Некрономикон, Экзель. Я говорю про Некрономикон. С момента основания Империи существует и этот пародийный по своей сути Орден. Я был в Антигорске, Экзель, видел изуродованные трупы, замученных детей, умерших с голода. Там ничего не изменилось. Твоя мать остановила вторжение трупов — Хорошо. Но посмотри, Орденские псы каждый день терзают Антигорск и ближайшие деревни, пропадают дети, падёж скота, и мой отец об этом знает. А в это время в Кселонте сидят контрабандисты, многие из них нам известны, я знаю многих в лицо, и у них денег хватит на то, чтобы весь Антигорск отстроить заново, но они тратят их на товар, наркотики и шлюх! — Лайл треснул кулаком по столу, да так, что тот жалобно затрещал. Я испугано обернулся, взглянув не заметил ли Гилберт. — Экзель, отец погряз во внутренней политике столицы, иногда он занимается укреплением отношений — это правильно, но он не видит или не хочет видеть, что его Империя гниёт.

Вот теперь до меня начало доходить, что имеет в виду мой друг. Я припомнил один очень старый разговор с Аркасаном, один из самых первых, помниться он даже обещал мне рассказать, почему он обязан молчать глядя на то, как его подданные нарушают закон.

— И чего ты хочешь добиться, Лайл? — осторожно спросил я.

— Я хочу перемен, Экзель. Не желаю править куском мяса, которое подгнило изнутри. Уже сейчас я завожу связи, есть среди знатных господ редкостные сволочи, но есть и нормальные люди. Когда я взойду на престол мне нужна будет их поддержка, уже сейчас я даю деньги на восстановление города, укрепляю доверие и исследую мир. Придёт день, когда я взойду на престол и обезглавлю всех этих теневых лидеров, но нельзя действовать резко, сначала нужно подготовить почву, чтобы за ударом не последовало падение собственной головы. И в этой задумке тебе отведена не последняя роль.

— Мне?! — я ошалело посмотрел на Лайла. — А я тут с какого боку? С меня пользы немного, сам знаешь.

— А вот тут ты не прав. Ты — Мастер Клинка Империи, будущий Великий Инквизитор и, возможно, через много лет, Лидер Конклава.

Так-так. А вот это уже попахивает манией величия. Ещё две минуты такого разговора, и я окончательно пойму, что мой друг всё-таки свихнулся. Но оказалось, что я ошибаюсь на сей счёт.

— Я понимаю, о чём ты сейчас думаешь. Лайл, ты совсем рехнулся — нельзя столько думать! Нет, это всего-навсего анализ. Подумай, лет через двадцать Хабека переизберут, закончиться столетний срок, и ты, заслужив уважение народа и внутри Ордена, вполне сможешь занять его место.

— Не тот путь, Лайл. Я не хочу быть Лидером Конклава, к тому же на место Хабека всегда найдутся претенденты. Уж я-то точно знаю.

— Экзель, это пока ты не хочешь занять место своего патрона, тебе всего восемнадцать. А что будет, когда тебе стукнет тридцать три года? За это время ты сто раз переосмыслишь смысл существования. К тому же тебя не затронуло проклятье Аркасана и ты сможешь жить долго, очень долго.

Я не уставал поражаться перемене произошедшей в нём. Глаза Лайла сияли странным огнём, когда он говорил мне о власти, и чтобы хоть как-то умерить его пыл я задал вопрос.

— Лайл, что тебя так изменило? Это смерть Айлен, или что-то другое? — мой друг осёкся на полуслове и взглянул на меня.

— Меня несёт, правда? — Лайл хмыкнул и сделал большой глоток из кружки. — Честно, Экзель? Я не знаю, что со мной. Со смертью Айлен я потерял смысл всего. Мне перестал нравиться Орден, мне было наплевать на Империю, на старых друзей, даже на отца. Но в землях тёмных эльфов я нашёл ту, что снова подарила мне надежду.

— Ты наверное про загадочную Элькристу. Скажи, она тебе понравилась, или мне показалось? У тебя глаза оживают, когда ты слышишь её имя.

Лайл осушил кружку, сделал Гилберту знак принести ещё, и только после этого продолжил говорить.

— Она похожа на Айлен, но вместе с тем совсем другая. Знаешь, возможно я бы смог её полюбить, но между нами уже стоит стена — Наши государства не примут брак между нами, да я и сам не хочу. Я не хочу, чтобы её поразило проклятье, которое сгубило мою мать.

— Теперь понимаю. — Я горько покачал головой. — Тебе рассказали всё. Могу только посочувствовать тебе, Лайл. Знаешь, дерись за своё счастье, и плюнь на все эти глупости. Ни одно государство мира не стоит того, чтобы отдавать за него жизнь. — Теперь понесло уже меня. — Я не могу больше сражаться ни за Империю, ни за Инквизицию. Я перегорел, Лайл, остался только пепел. Только пепел… — Я уткнулся взглядом в свою тарелку.